Если бы не новгородские ополченцы князя Пожарского, да этого солевара Минина, сгинула бы матушка Россия. – Иван Семенович словно забыл, что сам был сторонником польского королевича и просто не успел, или не сумел, как его друг Федька Мстиславский, вовремя разобраться в сложившейся тогда ситуации.
Воевода схватился за грудь и остановился, переводя дух. Последнее время его сильно мучила одышка, сердцебиение и приливы крови к голове. Много раз бывая, в боях и сечах, к смерти воевода относился, без страха, но с уважением, как и подобает православному христианину. Где-то там, на Смоленщине, которую в прошлом году по договору «Деулинского перемирия» отдали полякам, до сих пор, наверное, живет его жена Гликерия. Детей воеводе Бог не дал, может потому он к своей супруге и относился с прохладцей, вспоминая о ней лишь иногда.
– Даже если и умру я, не приведи Господи, – воевода остановился и перекрестился – то и оплакать-то меня некому. – Он вдруг вспомнил, как два года назад, как раз почитай в эту пору, здесь в Тобольске скончался его помощник и второй воевода, князь Григорий Иванович Гагарин, так его с обозом увезли в Москву. – А меня, наверное, здесь в Сибири и похоронят.
Почему-то вдруг снова вспомнилась старшая сестра княгиня Мария. Как она там, здорова ли? По иронии судьбы муж ее, князь Иван Петрович Буйносов-Ростовский, был до Куракина здесь же в Тобольске, воеводой, целых два года. В Сибири он тоже жил один, оставив в Москве Марию Семеновну с малолетним сыном Алексеем.
Теперь князь Буйносов у государя Михаила Федоровича «кравчим» числится. Люди сказывают, большим уважением пользуется он при Царском дворе.
Воевода вдруг понял, что давно стоит возле собственного терема, а глухонемой конюх Ефим, размахивая руками, пытается ему что-то сказать.
– Ну что ты крыльями-то машешь? – Рассердился воевода – нешто я могу это разобрать.
Но от дома уже бежала Степанида, она-то и доложила, что прибыли, мол, люди с Кетского острога от воеводы Челищева и в людской боярина дожидаются.
– Ну что ж, еще одна благая весть. – Перекрестился Иван Семенович и прямиком направился к избе, где в настоящее время кроме кучера никто не проживал.
***
К началу апреля отряд для экспедиции к берегам Енисея практически был уже укомплектован. В его состав входили тридцать казаков, столько же стрельцов и около полусотни промышленных, да мастеровых и праздношатающихся столько же набралось.