Силуэт поплыл мне навстречу и завис передо мной. А затем начал изменяться, становиться плотнее, терять прозрачность. Голова обрела форму, начали проступать черты лица…
И на меня уставился горящими ненавистью глазами прежний Михаил.
– Самозванец, – прошипел дух.
Дух окончательно обрел плотность. Казалось, можно протянуть руку, дотронуться – и почувствовать его. Но я не стал. Судя по всему, мне сейчас здесь были не рады.
– Чего обзываешься? – ответил я, глядя на лицо духа прежнего Миши.
Шизофрения какая-то, словно говоришь с зеркалом, только зеркало не копирует твои жесты, а живет собственной жизнью.
– Ты украл у меня… все!
Я пожал несуществующими плечами.
– Не то чтобы я сильно этого хотел. И если уж говорить начистоту, то все, что с нами произошло – дело рук твоих отца и бабушки. Это их решение. Они провели ритуал, воззвали к Роду… И, к слову, теперь у меня оказалось до чертиков проблем после этой их инициативы.
Дух отступил на шаг – если в этом молочно-белом пространстве вообще можно было оперировать понятием «расстояние». Изменился в лице – лик прежнего Миши стал скорбным, но в то же время в нем отчетливо считывалась даже не злость – ярость.
– Я знаю, что это они со мной сделали! – дрожа от обиды, крикнул он. – Но они не понимали, на что меня обрекли! Я… Я не могу их за это простить. Ни их, ни тебя.
Ну, начинается…
– А я-то здесь при чем? – ответил я. – Меня Род выбрал. Так себе лотерейный билетик, скажу тебе. Ибо проблем у твоей семьи порядочно. Но раз уж меня насильно воткнули в твое тело, надо барахтаться. К слову, старшим родичам досталось за тот ритуал так, что я теперь должен горбатиться на Тайное отделение и рисковать собственной задницей ради призрачного шанса исправить то, что натворил твой прадедушка, – я сам не заметил, как начал распаляться, выплескивая все то раздражение, что копилось во мне с момента пробуждения в чужом мире. – Тьфу ты, блин. Не уважаемый графский род, а букет проблем!
Но дух словно меня не слышал. Он смотрел куда-то сквозь меня, и было видно, что у него с трудом получалось оставаться собранным, плотным, непрозрачным.
– Они… Они убили меня, – с горечью прошептал он. – Убили собственного сына. А я ничего не сделал, чтобы заслужить такое наказание!
– Уверен, они думали, что все будет не так. И технически – тебя не убили. Иначе Род бы этого не одобрил.