– А как? – Дух наконец-то смог на мне сфокусироваться и посмотрел прямо в глаза. Вместо зрачков у него горели две светящиеся точки. – Они запороли ритуал, и теперь из-за них я здесь! Болтаюсь между старым телом и… не знаю, чем-то, не имея возможности ни вернуться, ни отправиться дальше! Один в этой бесконечной пустоте… Что я им сделал? Я ведь никогда серьезно не грешил. Вел себя тише воды ниже травы, старался выполнять все, чего от меня требовали. Ведь все надежды были на Петра: он – с девятым рангом, он – самый сильный, он – надежда всей семьи. Всегда только и разговоров было, что о Петре-наследнике да об Оле – девице на выданье. А я… Я бы и хотел себя проявить, да кто мне дал?
Он рассказывал это с такой болью, с таким сожалением, что я действительно начал сочувствовать своему предшественнику. Только была в его рассказе одна деталь, которая наверняка и обосновала решение старших членов семьи.
Прежний Миша не проявлял инициативы. Ждал, когда ему велят, предложат или попросят. Провел годы в ожидании шанса и к своим почти восемнадцати годам так и остался ждуном. Быть может, выживи старший брат, на это никто не обратил бы внимания. Миша получил бы высшее образование, затем какую-нибудь скромную, но стабильную должность…
Но смерть старшего брата превратила этого слабовольного Мишу в наследника. А с учетом положения, в котором оказалась семья, это было равносильно медленному самоубийству всего рода.
Как странно, что я и сам сейчас мыслил совершенно иными категориями. Как наследник, хотя, казалось, до конца не был внутренне к этому готов. Но голова уже работала иначе. Видимо, Род все же знал обо мне что-то такое, чего я и сам о себе не представлял…
И все же помочь парню хотелось. Да, он был слаб. Да, явно не подходил для той участи, что внезапно оказалась ему уготована. Но он не сделал ничего, чтобы заслужить такое беспокойное и мерзкое существование.
– Я здесь оказался потому, что не могу как следует контролировать родовую силу. Значит, ты причина? – предположил я. Ведь просьбу к Роду я озвучил вполне четко.
Дух пожал белыми плечами.
– Я не знаю. Знаю только, что здесь я не на своем месте.
– Раз ты это знаешь, выходит, так оно и есть, – видя, что дух был одержим болью и скорбью и не пытался на меня напасть, я решил проявить дружелюбие. – Назад тебя вернуть не выйдет – я уже спрашивал. И мне никак не вернуться. Но я согласен, что ты оказался в ужасной ситуации, и хочу помочь тебе упокоиться. Как мы можем это сделать?