Водители этих машин не боятся тяжести и высоты. Они очень расчетливы и точны. Наверное, поэтому такие мужики и говорят на другом языке. Но так, чтобы каждый понял. Я всегда слышал от них немало слов, от которых в один миг чувствуешь себя тем, кто ты есть на самом деле. И не поспоришь, и не возразишь. Ведь они управляют такой махиной, создали свое особое братство и общаются на одной волне. Даже знают, в каком месте стоят «дорожные русалки» и «голодные оборотни». В этой большой семье принято рассказывать о том, что происходит вокруг, без утайки, и, конечно, помогать друг другу без всякого умысла или жажды наживы.
Для них нет ничего постыдного в дырках на штанине или пятнах на робе. Главное, что ты за человек и какой у тебя объем топливного бака. Черное густое золото – это валюта, которой никогда не бывает много.
Вначале помогал брат – занимался моим обучением, а позже выделили инструктора. Было страшно. Вечно мокрая спина, трясущиеся руки, непонимание элементарных действий. Грузовик совсем не короткий, семь метров в длину. Каждый въезд и выезд в дачных поселках по их узким улицам – большая проблема. Задний же ход можно контролировать только по боковым зеркалам. Это одна часть работы, еще надо и выгружать: стропы, опоры, траектории.
Но самый ужас – это вероятность перевернуться, сломать стрелу, порвать трос. Я догадывался, что человек может научиться всему. Медленно, через страх, но я двигался, аккуратно, запоминая все тонкости.
Как-то инструктор с уже красным лицом, видимо, от сильного личного переживания и осознания ответственности за мои возможные разрушения, заорал в полный голос: «На ручник ставь! Выходи!» Я дергаю вверх ручной тормоз. Но никаких видимых изменений не происходит. Машина продолжает своевольно катиться. Все требовалось контролировать под пристальным и жестким надзором наставника, который в итоге мог не выдержать и сказать: «Отойди… Я сам сделаю».
На второй день обучения монтируем железный лист.
– Иди в кабину, садись за руль и езжай плавно на команду «Вперед». Я в кузове с грузчиками установлю металлический лист. Иди давай! – кричит он из-за сильного ветра. – Ты все равно не знаешь, как его монтировать.
– Да, иду.
На земле остаются глубокие следы от моего неуверенного шага по песчаным лужам. Пытаюсь стряхнуть с сапог налипшую глину. Лобовое стекло заливает дождь, то и дело приковываю взгляд к скрипящему стеклоочистителю. Дворники не поспевают за железкой и тянут задубевшую резинку, оставляя след.