И, глубоко вдохнув, произнесла:
– Откройся! – и порошок раздула на платок.
Потом сказала:
– Выгляни в окошко.
Платок откинь, чего он тут висит.
Он снял платок:
– Да, как это возможно? -
Беляна из окна ему в глаза глядит.
А вот и двор, и терем их высокий.
Её отец меч правит у крыльца.
А это кто к отцу её подходит?
Так это ж брат мой названый, Всеслав.
Дружинник отвернулся от окошка
В старуху вперил свой свирепый взгляд:
– Ты это показала мне нарочно?
Клин, ведьма, хочешь вбить? Всеслав – мой брат!
Колдунья отшатнулась:
– Что ты, что ты?
Не ведала про брата твоего.
Уйми свой норов. Знала ль я, кого-то
В окошке том увидишь ты ещё?
Он рухнул на скамью. Ударил кулаками
О стол. Зажмурились глаза.
Колдунья думала: «Глубòко же вогнала
Ему под сердце яд моя змея.
Теперь позволю яду разбежаться,
Разлиться, вызреть в жилах, закипеть.
Он будет с навью за цветок сражаться:
Ему любовь, цветок же «огнекрылый» – мне!»
3
– Ты не кручинься, это, видно, мòрок, -
Колдуньи голос тёк, как сладкий мёд. ‐
Смахнём соперников, как листьев жёлтых ворох.
На лавку прыгнул ведьмы чёрный кот.
Есене он в глаза взглянул сощурясь,
Мурча, к нему поближе подошёл.
Кошачья морда молодцý под рýку ткнулась,
И у ноги его, улёгся чёрный кот.
– О чём ты, тётка? Я люблю Беляну.
Ты выжила, старуха, из ума.
Препятствовать Всеславу я не стану.
Отсохнет лучше пусть моя рука.
Я брошусь в гущу битвы, чтоб погибнуть:
Паду, со славой, под ударами мечей.
Не быть любви моей со мной, как видно.
Так пусть умрёт со мной в душе моей.
– Меня не правильно ты понял, витязь.
Не надо никого разить мечом.
Мы сделаем, чтоб в сердце дверь открылась,
И в сердце девы ты тогда войдёшь.
Препятствий мы чинить не станем
Ни брату твоему Всеславу, ни другим.
Беляна выберет тебя по праву:
За храбрость и за доблести твои.
– Но, как? Как сердца мне её добиться?
Я не хочу быть у Всеслава на пути.
Быть может, просто с нею объясниться?
И рассказать ей о своей любви?
Колдунья видела: ловушку
Вот-вот покинет этот «волк».
Она к столу подсела:
– Лучше…, добудь нам «огненный» цветок.
Сегодня будет ночь Купалы.
Ты, видно, мòлодец, забыл:
Сегодня папоротник станет
Цвести всего лишь миг один.
Померься силой богатырской
С тем, кто цветок тот сторожит.
Рукой, душой ведомой чистой,
Ты этот «огнецвет» сорви.
Есеня слушал речи ведьмы,
А видел: брат его Всеслав
Беляну обнимает нежно,