Мой князь, пока что, не определил.
Колдунья, в воду кинув дымный веник,
Напротив снова села за столом.
К ней на колени прыгнул кот-бездельник.
– Так ты, милок, ко мне, зачем пришёл?
– Чем, старая, меня ты окурила?
Уже ли, погубить меня взялась?
– Да, что ты. Только русский дух отбила.
Тяжеловат, – ответила, смеясь.
– Ну, коли так, позволь сказать, зачем я
К тебе скакал, чуть не загнал коня.
Сочтёшь за сумасшедшего, наверно:
Тоска меня сердечная гнала.
– Не мудрено с ума сойти, коль сердце
Тревожит разум, душу страстью рвёт.
Хоть я в лесу живу, но знаю, ты поверь мне:
Кто любит так, того погибель ждёт.
Вздохнул наш молодѐц, провёл по кудрям дланью:
– Так слушай, старая: лежит в душе печаль.
Я выжигал её в жестоких бранях сталью.
И даже смерти в бранях тех искал.
Не лгу: одним лишь только взглядом
Я повстречался с Ладушкой моей,
И сердце переполнилось отрадой,
И счастье мне отныне только с ней.
Седлаю пò утру коня, в седло запрыгну…
И правлю жеребца к её окну.
Стою, гляжу в окно, признаться стыдно:
Стою, пока её не разгляжу.
И так живу полгода, как в дурмане.
Хочу ей слово произнѐсть – закостенел язык.
Вот, мельник дал. Сказал: «Носи в кармане», -
Достал и положил на стол кабаний клык.
Колдунья потолкала длинным ногтем
Изогнутый дугой огромный зуб:
– С любимой связь, под зубом сим, не дрогнет.
А мельник, давший это, просто глуп.
Есеня спрятал жёлтый клык и буркнул:
– Другого нету ничего. Что есть – моё.
Чего смеёшься? – по столу ладонью стукнул.
– Твоё, конечно же. Конечно же, твоё.
Тебе, я вижу, помогли уж: что же ищешь?
Ко мне пожаловал, да по столý стучишь.
Сказала ж – глупость. Аль, меня не слышишь?
Чего ты хочешь, не пойму. Чего молчишь?
– Прости, погорячился. Так – негоже, -
Рывком поднялся, -
Дам, что хочешь, помоги!
– Да чем помочь-то? Говори, чего ты хочешь?
– Хочу… хочу взаимной от неё любви.
– Ну, наконец-то! С этим разобрались.
А от кого любви-то ждёшь? Зовут-то её как?
– Я, что же, не сказал? Зовут её – Беляна, -
И сел за стол, руками голову обняв.
Старуха встала, сняв платок свой верхний.
Накинула поверх окна его:
Такой же, как колдунья, ветхий
И чёрный, словно ворона крыло.
Поправила оставшийся, зелёный,
Качнула в ухе золотым кольцом:
– К печѝ сходи: там порошок толчёный
На блюдце. Что, нашёл? Тогда возьми его.
Принёс колдунье. Та взяла щепотку
И пересыпала её себе в ладонь.