Тем временем, некто швырял без счёта со дна плоские, неправильной формы, но всё одно совершенные жемчужины пузырьков воздуха. Ловко выброшенные прямо в горсть волны, они не спешили растаять, а долго ещё отражались из-под голодейки19моря в лунообразных серебряных зеркалах морских карасей.
Как ни взглянешь на рыбье царство, а там всё тоже – рыбы по все дни кто запросто, по домашнему – в пижамах, кто в купальниках на старинный манер, закрытые от подбородка до пят.
Малышня трусовата, следует за взрослыми, не гляди, что мальки, хватает ума не отходить далеко, а силёнок – не отставать. Сеголетки беспечны более прочих – играют мячом из водорослей, не заботит их то, что с трибун валунов за ними наблюдают рыбы позубастее и покрупнее.
Каменный краб20 и каменный окунь21, что ни день, что ни волна, – мерятся не силами, а «чей чорт22старше»23:
– Подвинься. – требует окунь краба и тот сдвигается в сторонку безропотно, не из робости, но из вежливости. – Как там тебя по батюшке? – ёрничает окунь.
– Каменный я. – хмурится краб. – Тёзки мы.
– Не ври! Ты – Ерёма!
– Не Ерёма, а Ерифиа!
– Без разницы! – упрямится окунь и вновь надвигается на краба, вынуждая его уступить ещё пядь почти бесконечной гряды, что тянется от скалы берега до той глубины, где морская вода меняет свой цвет.
Тем же утром среды, промежду сорокой и сойкой затеялась не то ссора, не то спор. Обе нацелились на обронённый кем-то кусок сдобы, но неряшливая спросонок сорока оказалась проворнее празднично наряженной сойки. И покуда та пеняла соседке её неубранным, небрежным видом, сорока невозмутимо лакомилась, отламывая по кусочку от ломтя, щурила глаз на восток, ибо привыкла совмещать пользу телесную с усладой для души.
Весь облик сороки говорил о том, что нет большой беды в её непреднамеренной неряшливости, почистить пёрышки – это всегда успеется, а вот булка того и гляди превратится в сухарик. Летай после, размачивай её в солёной воде. Невкусно, и не ровён час – чайки отберут.
Дятел, что по всё время присутствовал при том, занёс было барабанную палочку клюва над стволом дуба, да так и не решился опустить его, покуда не разрешиться дело промежду сойкой и сорокой. А когда то случиться, в который именно день и час выйдет срок тому спору, нам невдомёк. Одно понятно, что для пущей ясности стоит, пожалуй, обождать до четверга…