Штурман оскалился и начал копаться в каких-то глубинах системы, явно не предписанных ему должностной инструкцией. Через два десятка секунд он со словами «Готово!» втопил палец в экран и… Освещение в рубке погасло. Один за одним выключились все экраны управления, тактическая голограмма в центре зала. Затихла вентиляция. Полная тишина.
После показавшейся очень долгой паузы послышался первый шорох. Потом раздался патетический возглас командира, после перевода на с военно-полевого на общегражданский язык звучавший примерно так: «Человек нетрадиционной сексуальной ориентации, подвергшийся насилию, помести эту использованную не по прямому назначению твоими родителями панель в свое, обезображенное твоими предыдущими действиями, окончание прямой кишки, какого мужского полового органа ты сейчас наделал?»
После этого начался уже шорох всеобщий, каждый пытался реанимировать систему, за которую отвечал. Через полторы минуты уже работал капитанский экран, у которого и сгрудился весь личный состав. Картину он показывал двоякую. С одной стороны, корабль действительно находился в «прыжке» и, чуть не зависнув, вычислитель сделал вывод, что коэффициент искривления составил 0,14286, то есть около 1/7, что было отличным результатом для прыжка на своей энергии, и уже через какие-то три десятка секунд они окажутся на месте. С другой же стороны, накопители корабля, похоже, рассыпались, и надеяться предстояло только на вырабатываемую в моменте энергию реакторов. Сейчас она почти вся уходила на продолжение движения по траектории с достаточной, чтобы все предыдущие пляски имели толк, скоростью. По выходу из искривленного пространства эти затраты можно будет свести к нулю, и тогда им хватит энергии на все системы и даже «поднятие» поля плотностью в 25% от максимума.
Сразу по выходу в обычное пространство маршевые двигатели эсминца встали, и на какие-то пять секунд показалось, что из прыжка вышел мертвый корабль. Но вскоре сканеры любого наблюдателя смогли бы зарегистрировать характерные для работающего защитного поля искажения и излучение, свидетельствующее об активном сканировании окружающего пространства. «Стремительный 412» действовал в режиме эдакого «осторожного наблюдателя». Но ему это не помогло.
Прошло еще две минуты, и планетарный терминал «1.ГБ01618.4.2», он же «второй переход», являвшийся основным пассажирским хабом густонаселенной планеты, расплылся цветком обжигающе горячего термоядерного взрыва. Волна жесткого радиационного и нейтронного излучения выжигала всю электронику в неопределенном радиусе.