* * *
В это время на другом конце Цирты царь Гайя беседовал в полутемном коридоре с Ниптасаном – верховным жрецом храма главного божества Баал-Хаммона, отвечавшего за солнце и плодородие. Повелитель Западной Нумидии был довольно жестким человеком. Даже грубые и резкие, словно вырезанные из камня, черты его обветренного лица говорили о том, что это скорее воин и охотник, а не дворцовый правитель. Но сейчас, в стенах величественного храма, он, укротив свой нрав, являл собой сдержанность и покорность.
– Вы принесли все нужные жертвы? Вы спросили все, что я хотел узнать? – вопрошал правитель Массилии. – Ниптасан, надеюсь, пророчества будут честными и ты не привнесешь в них ничего личного? Не забывай, что Массинисса не только мой сын, но и твой племянник.
Верховный жрец, блеснув бритой лысиной при свете факела, вскинул голову и произнес:
– Я простил тебе то, что ты насоветовал Наргавасу передать власть тебе, а не, как это положено у нас, нумидийцев, своему старшему брату, то есть мне! Я смирился с тем, что прекрасная Аглаур когда-то предпочла тебя, хотя, как показало время, ты оказался явно недостоин ее любви! Но мне не дает покоя то, что ты и дальше нарушаешь наши законы и волю предков в том, кто должен наследовать царскую власть! Зачем ты при всех объявил, что следующим царем Массилии будет твой младший сын Массинисса? Ты же знал, что ему предстоит отъезд?
Гайя стоял перед братом слегка смущенный. Только один этот человек во всей Массилии мог безбоязненно говорить ему в глаза такие неприятные вещи. И, что самое плохое, во многом он был прав.
– Ты же знал, брат, что Массинисса поедет в Карфаген, где ему предстоит быть почетным заложником? Зачем отправлять наследника в заложники? Какой в этом смысл? Ты не боишься, что его постигнет та же участь, что и твоего первенца Мисагена? Карфаген – город больших возможностей, но и город великих грехов!
Гайя поморщился. Мисаген, старший сын, был его непроходящей головной болью. Мало того что родился он не очень здоровым, и это вызвало во дворце нехорошие пересуды, так еще все время был под воспитанием и влиянием матери. С каким трудом отнял он когда-то его у царицы Аглаур, чтобы отправить почетным заложником в Карфаген! А ведь такое условие было в договоре, заключенном после завершения последней войны с этим государством: одной дани пунийцам было мало, они потребовали серьезных гарантий перемирия.