Мисаген уехал туда почетным заложником, пожил немного в этом городе мира, и назад его привезли совершенно другим – больным, развратным, слабоумным. Расстроенный царь велел ему жить в дальнем крыле дворца, где теперь проживала и Аглаур, с которой у него произошла размолвка. Царица как могла опекала их первенца, потому что Массиниссу Гайя с малых лет забрал к себе, отдав на воспитание Бодешмуну. Из младшего должен был получиться толк. Вот только из-за болезни этого хилого неудачника Мисагена, Карфаген, вернув его обратно, теперь требовал прислать более серьезного заложника.
– Я заранее назначил его наследником, чтобы, во-первых, пунийцы поняли, что к ним едет в качестве гарантии мира очень важный для меня и для Массилии человек. А во-вторых, титул наследника гарантирует его жизнь в этом городе, полном опасностей, – пояснил Гайя верховному жрецу свой поступок. – Думаю, пунийцы захотят наладить с ним отношения на будущее, и, когда Массинисса сменит меня на троне, у него будут хорошие связи в Карфагене. Это ему пригодится…
– Для чего?! Чтобы посылать им больше нашего золота и массильских воинов для пунийских войн, которые нам не нужны?
– Для того, чтобы однажды наша Массилия все-таки стала свободной! – вскричал царь. Голос его звонко разнесся не только по коридору, но и под сводами храма, повторившись несколько раз. – Я уверен в нем и думаю, что ему предстоит великое будущее! Поэтому я и попросил тебя и твоих жрецов провести все положенные обряды и выполнить все возможные гадания!
Ниптасан помолчал, затем уже другим, более спокойным голосом произнес:
– Мы сделали все, как ты просил, царь! Баал-Хаммон дал знак, что все у Массиниссы в Карфагене будет хорошо. Ну или почти все… Вот только царем Массилии он все же не станет…
– Ты это мне назло говоришь?! – вскричал Гайя, уже не сдерживая свой гнев и сжимая кулаки.
– Он будет царем объединенной Нумидии… – не обращая внимания на раздражение царя, невозмутимо продолжил верховный жрец.
Царь, открывший рот для очередного крика, удивленно замолчал и задумался, осмысливая услышанное. Ниптасан, довольный произведенным эффектом, снисходительно разглядывал растерявшегося брата. Таким его наверняка никто и никогда еще не видел, а вот ему, верховному жрецу, посчастливилось.
Придя в себя, Гайя снял с пояса небольшой, но увесистый кошель и бросил его к ногам верховного жреца.