– Когда же ты высыпался?!
– Днём. В садике. Меня после сончаса воспиталки добудиться не могли. Иногда вырубался в деревянных домиках во время уличных прогулок. Хорошо дрых я только в безлунные ночи.
– А сейчас?
– Сейчас пофигу. Иногда, бывает, книгами до рассвета зачитываюсь. А так со сном всё давно уже в порядке.
Поспелова огляделась. Солнце почти село. Небо покраснело и потемнело. На соседнем огороде хозяева: толстая тётка в неопрятном коротком халате и пузатый мужик в изрядно потрёпанных рейтузах – отвратно лаялись из-за бытовой ерунды. Загулял холодный слабый ветерок. Он навевал на тихоню ещё большую непонятную тоску, чем та, что одолевала её до этого. Девушка, принявшая близко к сердцу воспоминания юноши, почувствовала, что важно хоть что-то сказать.
– Слушай, Имир! А ты родителей хоть раз посвящал в это всё?
Ибрагимов, очнувшись от дум, по-доброму хмыкнул и погладил её русые волосы.
– Зачем?.. Я был мелким. Сам ничего не понимал. Папа и мама говорили, что я лет до пяти молчал как рыба. Типа меня было невозможно развести на хоть какой-нибудь базар! Даже за сладкое. Один раз ради шоколадки пару слов выдал, и всё. Мама боялась, что я инвалид.
– Глухонемой, что ли?
– Ага! – рассмеялся брюнет. – Потом предки поняли, что я просто ленивый, и оставили в покое. Ну а я рот на замке держал и чепуху в уме придумывал. До школы дружил с девочкой в инвалидной коляске. Она молчала, и я – в ответ. Сидим вдвоём, думаем. У неё волос на голове совсем не было. Папа говорил, что она умирает, вроде. Потом её семья переехала, жаль… Чего огорошенная?.. Эй, Люба! Это воспоминания мелкого дуралея, а ты за чистую монету принимаешь! Сама же обещала не бояться!
– Да уж, не напугаешься тут! – возмущённо буркнула она.
– Значит, разговор закончен. Пошли вниз.
– Да фиг! Нечего записывать меня в трусихи! Сам же сказал, что любишь ужастики, как и я! Поделись ещё чем-нибудь! Где мне, по-твоему, столько интересного услышать удастся?!
Отличник посмотрел на ровесницу, что комично скривилась и подпёрла руками бока, не удержался и задорно прыснул.
– Ох и любопытная же ты, однако! Трусиха, говоришь?.. Хочешь расскажу по большому секрету, как малым со страху обсирался?
– Ты?!.. И обсирался?!
– Да, я самый! – развеселился Имир.
– Не верю!
– Тогда рассказывать не буду.