Нам в жизни многое отмерено - страница 4
Шрифт
Интервал
И я подумаю: «Как это хорошо!»
«Прошли весенние дожди…»
Прошли весенние дожди.
Угасли палевые ночи.
Дни всё теплее и короче,
А там уже и осень жди.
На Валааме – благодать!
Я с радостью пишу этюды,
Лесную чащу или луды —
Стихами всё не передать.
Среди расщелин древних скал
Я вижу сказочные травы,
Под солнцем – мшистые дубравы,
Лесного озера овал.
Какой восторг – среди цветов
Заметить бабочку цветную
И, постигая жизнь иную,
Услышать звон колоколов!
«На рассвете волнуются чайки…»
На рассвете волнуются чайки,
На рассвете туман над водой.
Парусов линялые майки
Вдалеке проплывут чередой.
Что за радость – рассветные зори:
Берег виден едва-едва.
Розовеет Ладога-море,
И последняя тает звезда.
«Там, где Шишкин бродил и Куинджи…»
Там, где Шишкин бродил и Куинджи,
Там сегодня брожу и я.
Вижу тот же пейзаж Куинджи
И пишу его для себя.
Скалы, камни, лесные чащи.
Берег, синий набег волны.
«Местность Кукко» я видел раньше —
Наяву это или сны?
Я не знаю, в каком я веке,
Я не помню, в какой стране,
Я узрел себя в человеке
И дал волю своей душе.
Что со мною? Но нет ответа,
Только чаек беспечный гам.
Словно это другая планета,
И зовут её Валаам!
«Когда на Ладоге штормит…»
Когда на Ладоге штормит,
Я в тёмной келье жгу свечу.
Моя душа тогда не спит,
А тихо просится к огню.
Я подношу свечу к окну:
Там лес шумит, несёт листву.
Душа тоскует и молчит,
Мне ничего не говорит,
И я молчу…
«Над Валаамом, как в огне…»
Над Валаамом, как в огне,
Закат пылает над водой,
И, словно огненной рекой,
Течёт по Ладоге ко мне.
Всё стихло, только свет огней,
Вокруг сиреневая мгла,
И одинокая скала —
Краснеет в сумраке теней.
Закат темнеет на глазах.
Последний всполох золотой,
И над вечернею звездой
Как будто ангел в небесах.
«Беспечный вид, этюдник на плече…»
Беспечный вид, этюдник на плече —
Я не спеша иду по Валааму.
За мной бежит собака налегке,
Я не держу её на поводке.
Смотрю по сторонам,
Ищу цветную гамму.
А вы что думали —
Витаю в облаках?
Как бы не так —
Я весел и беспечен.
Моя судьба в Божественных руках,
Её определили в Небесах,
И я рукой Творца давно отмечен.
Мне говорят: «Какой же ты простак!
С тобою говорить неинтересно».
А я смеюсь и дую на кулак —
Пусть думают, что я дурак,
Ради Христа юродствовать – известно.
На Валааме солнце и дожди,
И ветры с Ладоги несут свою прохладу,
На синих водах, словно коллажи,
Внезапно возникают миражи,