А я сидела. И сидела. И сидела… В дальнем кресле, как фарфоровая статуэточка, покрытая зефирными рюшами. С ноющей прямой спиной и затекшей выгнутой шеей.
Сидела лишь для того, чтобы желающие могли раз в десять минут кинуть на меня нетрезвый взгляд и насладиться зрелищем. Мать не позволила даже книгу в руки взять – чтобы я не показалась будущему супругу излишне умной.
За окнами расчернелась ночь, выкатилась округлая сырно-желтая луна. А мужчины никак не могли закончить спор об инвестициях в магическое будущее. Уже и Тайнария ворчливо сообщила, что комнаты для господина Раскова подготовлены. И мать намекнула, что завтра на свежую голову нам предстоит обсуждать свадебные нюансы. И я раззевалась, не скрывая усталости…
Опасаясь нырнуть в дрему и с позором свалиться с кресла, я принялась в который раз рассматривать жениха. Раскову к лицу был синий костюм из гладкой перламутровой ткани. Золотые пуговицы сверкали на парадной одежде, как на кителе морского офицера. И эта солнечная челка, падающая на лоб… Мы будем красивой парой. Только как его разгадать?
Отец, с таким азартом обсуждавший новые законы, не знал, что Александр присутствовал на «запретной свадьбе». Что мой жених стоял в самом центре ангара, без маски и скрывающих чар! Он был шафером, подавал брачный кубок приятелю-полукровке. Его пригласили Карповские… Или Дороховы… А значит, они доверяли парню. Но могу ли я?
Зашуганная интуиция упрямо шептала, что нет. Доверять я ему не могу. Кто бы ни был идейным вдохновителем, это Расков передал родителям опасное кольцо и потребовал, чтобы я его не снимала. Возможно, он лишь оружие в чьих-то темных, липких, грязных руках, жаждавших поживиться пророческим даром… Но где гарантии, что эту роль он исполняет не добровольно?
Наконец бесконечный вечер завершился. Отец даже лицом раскраснелся, так был доволен общением. Мать тоже сменила гнев на сдержанный холод и отпустила меня готовиться к новому дню.
До спальни ноги еле доволоклись. Я висла на перилах, припадала плечами к стенам, шваркала подолом платья по холодному полу – не было сил приподнять пышные юбки. Все, о чем мечтала, – скорее сбросить зефирную чешую и рухнуть в постель. Забыться… и забыть. Лучше бы обо всем на свете.
По комнате носился ветер, запущенный в приоткрытое окно. Я порывисто захлопнула створки, содрогнулась и поискала глазами плед: свежесть была запредельной.