, глупая и взбалмошная, как и все представительницы женского пола.
Мое детство проходило в деревне В… Омской области, где обосновались родители, приехавшие из Ханты- Мансийского округа в поисках лучшей жизни. Не прошло трех лет после новоселья молодого семейства Вергай, как в район, да и в само В. подались некоторые батюшкины родственники, завороженные описанием красот, перспективами развития и финансового становления.
Улица, на которой проживало довольно молодое поколение взрослых с нередко большим числом детей, готовила первых к терпимости, а последних – к выживанию любой ценой в условиях знакомства с необъятным миром. Не было дня, чтобы потомки не вызвали праведный гнев забывших свое детство родителей. Мы жгли шифер и делали самодельные взрывчатки, поджигали селитру в жестяных банках, прятались в засыпанных почти до краев баках с цементом и кронах высочайших деревьев, росших садом за двором, смешивали табак с фосфором, снятым со спичек, и с невинным взглядом возвращали в отцову пачку, уходили за соседние деревни в поисках новых неизведанных лесов, что мог подарить вкуснейшие ягоды и грибы, иногда ядовитые, и совершенно не понимали холодного приема по возвращению. Как мы выжили – загадка, которая с каждым годом все больше одолевала умы не только наших родителей.
Контраст характеров последних давал плодородную почву для развития нравов тех, кто в ней воспитывался. Мать, Екатерина Борисовна, добрая и спокойная, удивительным образом сочетала острый ум, жизнелюбие и расположение к людям, даже тем, кто принадлежал к ним только по физическим составляющим, с простодушием и уверенностью в своей счастливой доле. Отцу вряд ли было достоверно известно, сколько гостей переступило порог дома в момент его отсутствия. Конечно, не без стараний детей удавалось содержать дом в надлежащем порядке и чистоте и иметь на обеды и ужины пару готовых блюд. Словоохотливые добропорядочные соседушки перешептывались, стоило на порог дома в отсутствии отца явиться кому-то из мужчин, но не дай бог им или их близким вдруг почувствовать недуг! Позабыв о порочности «докторихи Вергайки», они спешили к еще недавно оклеветанному двору с таким видом, что сам Господь Бог бы причислил их к лику святых.
И как же разительно отличался характер отца! Долгое пребывание в статусе «единственный ребенок» в семье военнослужащего принесли плоды. С твердостью, упрямством и эгоизмом он унаследовал любовь к доминированию, тщеславие и болезненную гордость. Всю жизнь он посвятил машинам и женщинам, и если делать выбор меж этими двумя столь увлекательными для мужчин интересами, то сложно сказать, от чего отец приходил в больший восторг. Первых боготворил, последних, считая натурами крайне ограниченными и лишенными всяких талантов, воспринимал как средство для удовольствия, а потому часто их переживания и жизнь ни во что не ставил. Он был сдержан, остроумен и разумен при мужчинах, обаятелен, ироничен и заботлив при женщинах. Но то – в обществе. Дома Владимир Сергеевич давал волю тирании, наслаждаясь господством над созданным им семейством.