Граф поднял дрожащую руку в шутливом приветствии:
– Маркус выглядит еще хуже.
От внимания Энн не ускользнул лиловый синяк у него под глазом и перепачканная кровью рубашка.
– Не уверена, что подобное возможно.
Лорд Уинстед испустил протяжный вздох.
– Он целовал мою сестру.
Энн ждала продолжения, но граф, очевидно, счел, что такого объяснения вполне достаточно.
– Э… – протянула она и осеклась, ибо в книгах по этикету не существовало никаких рекомендаций относительно поведения в подобных ситуациях. В конце концов, она решила поинтересоваться итогом стычки, а не причинами, что привели к ней. – Стало быть, вы обо всем договорились?
Подбородок графа опустился на грудь.
– Моя сестра вскоре будет принимать поздравления.
– О, это чудесно! – улыбнулась Энн, потом кивнула и сцепила руки перед собой в попытке собраться с мыслями. Ситуация весьма неловкая. Что полагается делать с раненым графом, который только что вернулся домой после трехлетнего изгнания и имел довольно скандальную репутацию?
О поцелуе, случившемся некоторое время назад, Энн и вовсе не хотела думать.
– Вы знакомы с моей сестрой? – устало спросил граф. – Ну конечно, раз выступали с ней на одной сцене.
– Ваша сестра – леди Гонория? – сочла благоразумным уточнить Энн.
Дэниел кивнул.
– А я – Уинстед.
– Да, конечно. Мне сообщили о вашем скором возвращении. – Энн смущенно улыбнулась, однако улыбка не помогла сгладить неловкость. – Леди Гонория очень мила и добра. Я рада за нее.
– Но играет она отвратительно.
– На сцене она была лучшей, – возразила Энн.
В ответ граф громко рассмеялся:
– Из вас получился бы неплохой дипломат, мисс…
Немного подождав, граф продолжил:
– Вы ведь так и не назвали мне своего имени.
Энн замялась: так происходило всегда, когда возникала необходимость представиться, но потом напомнила себе, что разговаривает с графом Уинстедом – племянником хозяйки, а следовательно, опасаться нечего, тем более что их никто не видел вместе.
– Я мисс Уинтер, – ответила Энн. – Гувернантка ваших кузин.
– Каких именно? Плейнсуортов?
Энн кивнула.
Граф заглянул ей в глаза.
– Бедняжка, очень вам сочувствую.
– О, перестаньте! Они чудесные! – с жаром запротестовала Энн, потому что обожала своих подопечных. Может, Гарриет, Элизабет и Фрэнсис и были более взбалмошными, нежели большинство юных леди, но зато обладали добрыми сердцами.