– Простое любопытство, – ответил граф и, немного помолчав, добавил: – Она вам не идет.
– Прошу прощения?
– Фамилия Уинтер. Она вам не идет. Даже при таком варианте написания.
– Нечасто выпадает возможность выбрать себе имя, – заметила Энн.
– Верно, но иногда я отмечаю про себя, что некоторым очень подходят их имена и фамилии.
Губы Энн, помимо ее воли, изогнулись в озорной улыбке.
– В таком случае каково это – быть Смайт-Смитом?
Граф вздохнул, но слишком уж драматично, как показалось Энн.
– Полагаю, мы обречены участвовать в таких концертах снова, снова и снова…
На лице графа отразилось такое отчаяние, что Энн не выдержала и рассмеялась:
– Что вы хотите этим сказать?
– Это чередование звуков выглядит немного странно, вы не находите?
– Смайт-Смит? А мне кажется, это звучит очень даже неплохо.
– Не думаю. Знаете, если Смайт вышла замуж за Смита, они вполне могли бы уладить свои разногласия и выбрать какую-то одну фамилию, а не вынуждать своих потомков носить обе.
Энн тихонько засмеялась:
– И как давно ваша фамилия пишется через дефис?
– Несколько сотен лет.
Граф повернулся к ней, и Энн, на мгновение позабыв о его синяках и царапинах, видела только его, и он смотрел на нее так, словно она была единственной женщиной в мире.
Энн откашлялась, желая замаскировать свою попытку отодвинуться от графа. Этот мужчина опасен. Даже сейчас, когда они сидели посреди парка и болтали о пустяках, она остро ощущала исходившую от него ауру.
В душе Энн пробудилось какое-то странное чувство, и она отчаянно пыталась от него избавиться.
– Я слышал противоречивые объяснения, – продолжал тем временем граф, не подозревая о том, какое смятение породил в душе спутницы. – Мол, у Смайтов водились деньги, в то время как Смиты занимали высокое положение в обществе. Была еще и романтическая версия. Якобы Смайты были богаты и родовиты, зато у Смитов росла красавица-дочь.
– С золотыми волосами и небесно-голубыми глазами? Очень напоминает легенду о короле Артуре.
– Это вряд ли, потому что красавица оказалась довольно сварливой, – взглянув на девушку, граф сухо усмехнулся, – а под старость и вовсе превратилась в настоящую мегеру.
Не удержавшись, Энн рассмеялась:
– Тогда почему семья не избавилась от второй части фамилии, оставив себе только первую – Смайт?
– Трудно сказать. Возможно, мои предки заключили какое-то соглашение или кто-то из них решил, что дополнительный слог придаст имени значительности. В любом случае я даже не знаю, насколько правдива вся эта история.