Она отперла дверь, щелкнула выключателем, по одной затащила сумки в коридор и прямо в сапогах прошла на кухню. Под ногами опять захрустело, но уже не по-снежному: хлебными крошками, битым стеклом, недоеденной лапшой, засохшей худосочными червями. Варя грохнула пакеты с рисом и мукой на кухонный стол, отерла вспотевший лоб и довольно огляделась. Много дел. Очень! Жаль, что тараканов в этот раз не развелось. Было бы еще одно дело – муторное и долгое.
Варя посмотрела на экран телефона. Еще три часа. Осталось навести лоск перед приходом гостя – и можно выезжать. Она сняла пуховик, достала из кладовки два больших таза, высыпала в один из них гречку и рис. Тщательно перемешала. В другой выпотрошила все кульки из «Рукодельницы» и несколько раз его встряхнула. Муку вскрыла, стоя на стуле. Одну упаковку распылила в спальне над работающим вентилятором. Закашлялась, но не отступилась. На сколько дней этого хватит? Пока маленький – возиться будет долго. А когда подрастет?
Перед выходом Варя еще раз окинула взглядом квартиру. Да, на этот раз она превзошла себя. Помпеи в пепле.
Она бросила в сумку фонарик, хлопнула дверью загаженной квартиры и побежала вниз, оставляя после себя вулканическую взвесь.
У съезда в лес Варя остановилась и заглушила мотор. Часы показывали половину двенадцатого. Салонное зеркало отразило ее мучнистое лицо и припудренные волосы. Рококо. Она хмуро улыбнулась сама себе, и белые губы покрылись розовыми прожилками. Пора!
Варя вышла из машины и почти сразу увязла по колено в снегу. Тут нисколько не подтаяло: весна в лес позже приходит. Она с трудом поплыла сквозь сугробы; полная луна услужливо двинулась за ней. Варя чувствовала себя здесь почти своей, но то, что должно было произойти уже в третий раз, по-прежнему казалось ей чуждым. Минут через двадцать она нашла старую березу с дуплом, которую три года назад сама пометила флуоресцентной краской, опять посмотрела на часы и стала ждать. Потревожить хозяйку дупла раньше срока не решилась: вдруг она – прямо сейчас?.. Прямо сейчас – откладывает?
…Лунный свет лизнул березу, и в глубине ствола что-то отозвалось. Варя сняла перчатку, зажмурилась, по локоть засунула руку в дупло. Там, внутри, навстречу пальцам зашелестело, затрепыхалось, ударило костяным-твердым по ладони. Едва Варя отдернула руку, как из дупла вырвалась неясыть.