– Ребёнок, говоришь, – покачал головой он, – А простыни твои не он случайно поджёг?
– Ой, ай, – заметалась по двору Юлия Ивановна.
Она стала сдёргивать выбеленные простыни с верёвки и бросать их в грязь, затаптывая невидимое пламя ногами.
– А как же мои штиблеты? – заволновался Митя.
– Сам принесёт, – сказал старик, – Пошли домой.
На завтра Стёпка и вправду сам приволок обутку Митяя.
– Ну? Чего тебе? – спросил его дед Игнат.
– Вот, штиблеты вашего Митьки принёс, – всхлипнул Стёпа, – Сегодня ночью ужасов во сне насмотрелся. Как будто ко мне сам чёрт на кровать залез и стал прыгать по мне, и рёбрышки мои только хрусь, хрусь, хрусь, хрусь. Прыгает и приговаривает: «Отдай мне штиблеты Митяя, раз ему не отдаёшь». Де-е-едушка, я больше так не бу-у-уду! Вы только чёрта ко мне больше не посылайте!
– Иди-иди, подобру-поздорову, не пришлю, – хитро улыбнулся дед Игнат.
Стёпка радостно закивал и рванул прочь от дома старого колдуна.
– Дедушка, неужто ты к нему настоящего чёрта присылал? – удивлённо спросил Митька.
– Да показалось ему всё, – отмахнулся Игнат Степанович, – Когда совесть не чиста и не такое покажется.
Все в деревне думали, что Митяя деду Игнату леший из леса принёс.
– Ой, Ивановна, мне ещё моя прабабка говорила, что бывают такие случаи, когда леший с обычной, земной женщиной согрешит, а потом плод от этого греха знахарям да колдунам подбрасывает, – уверяла соседку известная всем сплетница тётя Тамара.
Юлию Ивановну аж передёрнуло от одного упоминания об их деревенском колдуне Игнате.
– Интересно, как леший это делает? – усомнилась она.
– А так… осенью с сухой листвой из леса приносит дитя и под лавку возле печи кладёт его, а сам уходит, – таинственным голосом уверила её тётя Тамара.
– А как он в дом проникает? – всё ещё сомневалась Юлия Ивановна.
– Как, как… не знаю я, ты спроси у самого Игната, он тебе всё объяснит, – сердито оборвала её тётя Тамара, фыркнула и сделала вид, что ей нужно срочно по делам куда-то идти.
– Нет уж, уволь, – покачала головой Юлия, которая с Игнатом связываться больше точно не хотела.
Она помнила, как однажды для того, чтобы поставить на место её сына Стёпку, дед Игнат напустил на неё морок, после которого она ещё долго не могла опомниться.
С тех пор Юлия обходила Игната Степановича стороной и пугала его именем сына, когда тот не слушался и озорничал сверх меры.