Женя скосила глаза. Вот она, далеко впереди, на полдороге до моря, тень мраморной балюстрады, и вдоль нее медленно движется человеческая тень. Взрослая, мужская. Широкие плечи, чуть ли не вполовину расстояния между балясинами, и длинный, до земли, медицинский халат.
– Теперь видишь, что ничего я не выдумываю? – Марлеста обиженно надула губы.
– Вижу, – признала Женя. – Но ты не бойся: раз от него только тень, то мы для него оттуда вообще не тени. Ему даже наших пальцев на ногах не рассмотреть…
Словно в доказательство она независимо пошевелила этими пальцами. Правый мизинец был обмотан пластырем (сбила вчера, играя в футбол с мальчишками), а кроме пластыря на ней сейчас ничего не было. И на Марлесте. И на остальных девчонках. Кроме синюшных коминтерновок, от пяток до шеи завернутых в простыни – ну что поделать, им солнечные ванны, как видно, даже в тени веранды противопоказаны.
Одна из них как раз сейчас свесила с деревянной лежанки тонкую как веточка руку и что-то чертила пальцем на песке.
Старшая сестра, торопливо собирая Женю в «Артек», все сокрушалась, что купальник у нее только один, не новый и чуточку не по росту. Пришлось даже прикрикнуть: «Оля, мы с тобой не старорежимного полковника дочери, и если я кое-что за тобой донашиваю, то там у нас в отряде тоже будут не буржуйские дочки!» А вдруг оказалось, что и таким купальником похвастаться негде. Вообще-то обидно. Хотя оно вправду лишнее, если тут и отряды раздельные, и пляжи.
А вот лагерь все-таки один, удалось отстоять. Значит, и часы купания общие. То есть Тимур сейчас где-то там, на соседнем пляже, за высоким молом…
Сама не понимая отчего, она вдруг покраснела.
– Ну да, сейчас-то не рассмотреть, – протянула Марлеста, тоже краснея. – А вот как побежим купаться, так метров десять до воды он на нас таращиться сможет.
– Все равно ничего не рассмотрит, – отмахнулась Женя, – да и не будет он таращиться, что ты совсем?!
Она даже фыркнула: настолько нелепой представилась мысль, что санитар, опытный и пожилой, точно за тридцать, станет, будто мальчишка, подсматривать за прелестями пухлобокой пионерки. Да еще с такого расстояния, на котором ее от последней худышки не отличить. Для того, кто на веранде, они все будут словно кукольные фигурки: светленькие, загорелые… Или синеватые…