– Я и Тимур, – сказала Женя. – Это мой знакомый… товарищ.
– Товарищ… – эхом откликнулась Аэлита. – Это значит «друг»?
– Ну да… – не сразу нашлась Женя. – Но не только. Это еще когда вместе, заодно делаешь что-то.
– Заодно… – мечтательно сказала Аэлита. – За одно. Вместе. Всегда вместе. Поняла, вы жена и муж. У нас тоже… бывает так рано, родители договорятся…
Тимур даже в темноте увидел, как у Жени покраснели уши. Она отпрянула от Тимура, будто Аэлита могла что-то видеть, заговорила горячо:
– Неправильно ты все поняла! Мы друзья, просто друзья!
Разве можно женить так рано, удивился Тимур. Он бы ни за что не согласился. Такое в Индии бывает или в Африке. В Африке негры, они черные, а индийцы… Тимур никогда не видел их вживую и не мог сказать, какого цвета у них кожа. Неужели синеватая?
– У нас так не принято, – сказал он вслух. – Откуда вы все, Аэлита? Из Индии? Или это секрет?
– Долго лететь, – непонятно сказала Аэлита, – я… мне нельзя сейчас говорить… Покажете мне «Артек»? – вдруг попросила она. – Скучно сидеть весь день на одном месте.
– Конечно! – обрадовалась Женя. – Завтра, во время абсолюта? Ты сможешь выйти?
– Абсолют? – не поняла Аэлита. – Что это?
– Когда все спят после обеда, – объяснил Тимур. – Тихий час.
– Час… – Аэлита помедлила. – Да, час. На одну… одну тридцать шестую долю меньше нашего.
Женя и Тимур молча переглянулись. Они и вправду не знали, что тут сказать.
– Я не… не говорю неправду, – голос Аэлиты, кажется, дрогнул. – У меня встроено… Много встроено. Вторая сила. Помощник сердца. Помощники, чтобы дышать, чтобы пить вашу воду, чтобы не сгореть под вашим солнцем… не сильно сгореть. Помощник направления, хотя он не может пригодиться. И помощник времени.
– Часы?
– Да. Измеритель. И ваш час короче нашего та’лу. День тоже.
– Может, у вас и год тоже длиннее нашего? – язвительно осведомилась Женя. – На одну тридцать шестую?
– Длиннее, – подтвердила Аэлита. – Вдвое. Красный год, пыльный год. Ледовый год…
Женя снова хотела сказать что-то язвительное, но вдруг осеклась.
– И наш абсолют тоже длится вдвое дольше вашего, – произнесла Аэлита уже совершенно обыкновенным голосом.
– Да у тебя вообще все, что ни назови, в два раза больше… – усмехнулся Тимур. Женя сделала ему страшные глаза – и он вдруг понял, что, по крайней мере, насчет абсолюта эта странная девочка права: «коминтерновцев», кажется, было не видно и не слышно еще добрый час после того, как у всех остальных послеобеденный отдых завершался.