Вот почему, зная, что Прюн каждую ночь остается в четырех стенах с нею, я не испытываю чувства радости. Пусть скрытая огровская наследственность защищает мою подружку от прямого воздействия магии, Прюн все же уязвима. Например, вдруг Ханоко лишит ее кислорода, чтобы не мешала спать? Мало ли что взбредет в голову инугами?
Скёль пристроился на моем плече, и мы направились к конечной точке маршрута. От оглушительного храпа Прюн трясется пол, и всякий раз этот громовой звук заставляет меня улыбнуться: храпит – значит, жива. Я опираюсь о стену напротив двери и замираю.
Девчушка не заставила себя ждать… Не прошло и минуты, как ручка двери провернулась.
– Добрый день.
В присутствии Ханоко я всегда начинаю задыхаться. Она пугает, но не так, как персонажи фильма ужасов. Ничего зловещего в ее облике нет: я вижу, что она моргает, на шее девочки не красуется ожерелье из отрезанных пальцев – в общем, ничего такого. На ней фиолетовая пижама с фигурками пляшущих овощей и большущие голубые тапочки-зайки из плюша, на левом не хватает глазика. На запястье – сумочка-косметичка из розового пластика с блестками. Челка растрепана, на лбу заметна легкая угревая сыпь.
И все-таки, по моим ощущениям, реальность вокруг нее искажается. Я убежден, что, если бы она пожелала выйти, минуя дверь, здание нашло бы способ перестроиться, как ей угодно. Ханоко существует; остальному миру милостиво дозволяется вращаться вокруг нее.
– Добрый день, – отвечаю я.
У нас выработалась такая привычка. Я знаю, что она встает рано, и пользуюсь этим, дабы проверить, не угробила ли она мою лучшую подружку во сне.
– Она еще дышит, – иронически замечает инугами, обойдя меня.
– Очень надеюсь.
Ханоко остановилась, и будь я еще большим мазохистом, то прикусил бы язык в наказание за то, что болтал лишнее.
Я поднял голову и поглядел ей в лицо, о чем немедленно пожалел. О, в ее глазах я не прочел ни гнева, ни ярости – в общем, ни одного из доступных полночникам чувств.
Нет.
В этих черных как ночь зрачках, скрытых за растрепанной челкой, я ощущаю присутствие чужого. Того, кто прячется внутри. Не знаю, может, моя фантазия разгулялась и я накручиваю себя, но готов поклясться, что этот золотистый блеск в последнее время становится все ярче.
– Тебе не стоит подходить ко мне так близко, – напоминает Ханоко. – А вдруг ты так двинешь ногой, будто хочешь меня задеть…