А пока начались мои трудовые будни. Как оказалось, должность моя только называлась громко. На самом деле я стал королем дерьма, воды и вентиляции, именно так в шутку называлась моя должность. Тут опять проявилось мое фатальное «везение».
Целыми днями мы с «Тридцать пятым» изучали схемы коммуникаций корабля и лазали по этажам и отсекам, проверяя танки, клапана, фильтры и прочую дребедень. Все отходы корабля накапливались в специальном танке и сбрасывались в контейнере на необитаемых планетах. Во первых, чтобы не засорять космическое пространство и во вторых, в надежде на то, что выжившие бактерии рано или поздно начнут размножаться и преобразовывать ядовитые атмосферы планет, и через пару миллионов лет планеты могут оказаться обитаемыми.
После Тау Кита была Альфа Центавра, потом еще несколько всяких Альфа, Бета и Дельта, так что я уже сбился со счета. Прыжок между мирами длился от 6 до 14 дней, и я уже почти привык к эффектам ноль перехода, не обращая внимания на метаморфозы моего тела. Как потом пояснил доктор, это все обман зрения – эффект Циммермана-Гюйгера, когда за броском в пространстве не успевают адекватно восприниматься cенсильные ощущения сенсомоторной области коры головного мозга. В общем, я так ничего и не понял, но удивляться перестал.
После каждой остановки в кают-компании появлялись несколько человек, однажды даже десятка два разбуженных пассажиров. Вялые и полусонные они подолгу приходили в себя после анабиоза, и кок готовил для них специальные диетические блюда.
На одной из звездных систем, кажется, это была Проксима Центавра, к нам на борт прибыла группа гастролирующих артистов. Шумная компания доставила всем много хлопот, а одна из их солисток, молодая, длинноногая, смуглая брюнетка, очаровала нашего капитана. Он лично устроил ей экскурсию по кораблю и в обед пригласил к себе за столик, нарушив сухой закон, который сам же и ввел на борту на время рейса. Наш кок превзошел самого себя, приготовив необычайно шикарный обед из только что доставленной, по такому случаю, дичи с местной планеты.
Все с завистью смотрели на эту пару, включая и меня. Мне уж точно никогда бы не светила благосклонность такой очаровательной девушки, что сидела за одним столом с капитаном. Зависть к капитану и жалость к самому себе терзали мою несчастную душу так, что и обед показался невкусным. Уткнувшись в тарелку, я молча проталкивал пищу сквозь комок в горле. Ну почему я такой невезучий, почему не родился в благополучной семье? Сейчас бы служил на Земле в офицерском корпусе и обнимал за талию не менее прекрасную девушку, шептал бы ей на ушко комплименты и получал бы в ответ страстные поцелуи таких нежных, обворожительных, сладостных губ. А тут, копайся в дерьме и делай вид, что все хорошо, ну просто замечательно, хоть на душе и кошки скребут.