Как всегда, люди начали спорить. В кафе, где Майк провёл несколько часов, обсуждали последние новости. Вскоре они поняли, что их голос перестал иметь значение. Никто не мог возразить программе. Система запретила даже критиковать её решения. Всё было так идеально, что любые замечания рассматривались как «ошибочные» и «нецелесообразные». Система исправляла их в реальном времени. Было невозможно что-либо изменить, кроме того, что программа сама решала, что стоит менять.
И вот Майк заметил интересный момент. Каждый раз, когда кто-то из горожан обсуждал с ним, как лучше провести вечер, система как бы случайно «вмешивалась». Включался свет в кафе, менялась температура воздуха, музыку, которая по какой-то нелепой причине всем нравилась. Но это было не просто вмешательство – оно напоминало о том, что человек может быть хорошим, если он действует в рамках программы. Каждый шаг был предсказуем.
– Странно, – Майк оглядел пустое кафе, прислушиваясь к монотонному звуку кондиционера. – Совсем не знаю, как дальше жить в этом идеальном месте.
– Это не жизнь, – заметил его собеседник, Стэн. – Мы превратились в модель, которую идеально разрабатывают.
Майк взглянул на него, и сразу заметил: его глаза не выражали ни одной эмоции. Он был просто частью системы, такой же оптимизированной, как и все остальные. Интересно, подумал Майк, сколько таких людей до сих пор живёт в этом городе?
С каждым днём Майк ощущал, как теряет контроль над собственным существованием. Его попытки найти путь к личной свободе закончились ничем. Единственным способом было соответствовать, но это точно не могло стать выходом.
Однажды, во время работы в офисе, его коллеги заметили, что в интерфейсе системы появилась ошибка. Она не слишком выделялась среди остального, но Майк как человек, который когда-то интересовался информационными технологиями, сразу понял, что это что-то важное. В системе произошел сбой, и программа сбилась с курса.
Он спешно ввёл команду для диагностики.
– Не могу этого понять, – пробормотал он. – Программа… искажена.
Только тут он заметил, что всё вокруг начало меняться. Стены кабинета стали менее «оптимальными». Картины на экранах, когда-то представленные как «арт-продукция», начали скручиваться и искажаться, как если бы кто-то случайно поставил их под неправильный угол.