Через час представление закончилось, зрители потянулись к выходу. Андрей не спешил, пропуская выходящих: не напрасно – Даша посмотрела на него. Он как-то обречённо махнул ей рукой – «вспышка». Она повернулась к Гумилёву, отвечая на какой-то его вопрос. Андрей покинул театр одним из последних. Вечер провёл за бокалом вина в одном из близлежащих кафе.
Возвратившись домой, он лёг в постель, но сон долго к нему не шёл. Мужчина ворочался, пытаясь уснуть, мял подушку, сбрасывал, снова натягивал одеяло ‑ тщетно. Его охватил нервный озноб от принятого решения. Заснул только перед самым рассветом. Ему снились стены Петропавловской крепости, скрип виселицы.
Проснулся уже поздним утром, вчерашняя неуверенность прошла. Завтрак, и мужчина направился уже по знакомому маршруту, к Распределительному комитету. Он отправился на метро, чтобы свыкнуться с обыденностью своих действий: сутолока спешащей толпа успокаивала и настраивала на повседневный лад.
Не прошло и часа, как он был на месте. Теперь осталось найти ресторанчик «У Виктора», который упоминал Гумилёв. Это заняло ещё пятнадцать минут, и он оказался в небольшом заведении, увешанном глиняными горшками с домашними цветами. Заказав бокал белого вина, Андрей сел в уголке, бросив на спинку стула плащ, и стал ждать. Ждать пришлось довольно долго: клиенты начали собираться на обед только после полудня.
Наконец, появились первые русские. Весёлые и немного шумные они концентрировались около большого стола в центре зала, обсуждая что-то. Андрей ждал. Появился Вихров и, как обычно, навеселе. Громко хохоча, он хлопал по плечам собравшихся. Каждый заказывал что-то на обед. Но вот и появился тот, ради которого Андрей здесь находился – Гумилёв. Сидевшие уважительно подвинулись, давая ему возможность занять место и заказать обед у подошедшего официанта.
Андрей смотрел на свой бокал, иногда постукивая по нему пальцем и прислушиваясь к беседе русских соседей: ничего интересного – обычные сплетни. Подождав ещё несколько минут, он встал, взял бокал и подошёл к большому столу с развязанным возгласом:
‑ Василий Евграфович! Боже, такая встреча! – перед Гумилёвым вновь возник тот самый подвыпивший балагур и весельчак, исчезнувший позавчера из его квартиры.
Гумилёв неуютно заёрзал на стуле и как бы удивлённо поднял глаза на своего нового «друга».