До открытия занавеса оставалось ещё десять минут, и Андрей скучающе рассматривал зрителей, благо электрические лампы ещё горели, освещая тусклым светом зал. «Лорнирую», ‑ иронично улыбнулся мужчина, вспомнив развлечение светских денди прошлого века, только вместо лорнета – театральный бинокль. В Одеоне он любил брать место в первом ряду на самом конце «подковы» нижнего балкона. Ему казалось, что это давало ему как близость к сцене, так и обзор всего действия одним взглядом; к тому же позволяло держать дистанцию от других зрителей.
В очередной раз, пробегая глазами по зрителям партера, его взгляд вернулся к лысому мужчине в партере. Андрей на мгновение невольно застыл. Это был его старый знакомый из парижского Эмигрантского комитета – Гумилёв Василий Евграфович. Тот оживлённо о чём-то беседовал с соседкой – молодой дамой в шляпке. Андрей инстинктивно откинулся назад, стараясь спрятаться в тень. «Вот уж не думал в многомиллионном городе столкнуться с ним», ‑ неприятно резануло его изнутри. Немного успокоившись, Андрей тихо закашлялся и поднял шарф, укрыв им нижнюю часть лица – теперь вероятность быть узнанным стала совсем невелика. Вскоре лампы начали гаснуть, и поднялся занавес ‑ спектакль начался. Однако мужчина никак не мог сосредоточиться на действии, разыгрывающемся на сцене: его интересовала дама, сидящая рядом с Гумилёвым. Всё дело было в её шляпке: небольшой головной убор имел несимметричные поля, закрывая с одной стороны лицо женщины от Андрея, с другой – делая его открытым для Гумилёва. Игра случайностей?
В зале царила тишина, лица зрителей неотрывно наблюдали за перипетиями, разворачивающимися на сцене, не исключением была и неизвестная дама и Гумилёв. Но неподражаемая брюнетка Дамиа не смогла своим выходом отвлечь Андрея от наблюдения в бинокль за незнакомкой. Проблемы раздвоения личности героя пьесы как-то уходили на второй план. «Зачем это мне? – Андрей мысленно пожал плечами и сам себе ответил: ‑ Загадка… но, скорее всего, я что-то чувствую».
Интуиция действительно его не подвела: дама, наконец, слегка обернулась в его сторону – мелькнул её профиль. Сомнений не было – даже в темноте он её узнал – это была Даша, Даша Звягинцева, машинистка из Эмигрантского комитета.
Он откинулся на спинку кресла и расслабился. Для него это стало неожиданностью: в его звёздную систему снова вошла яркая комета. Он не ждал её, но она – его… комета его системы. Бред? Но своим ярким хвостом она опрокидывала полуразрушенные колонны его потрясённого мира. Он закрыл глаза – многогранник завертелся с бешеной скоростью, разбрасывая вокруг разноцветные пятна лучей. Безумие? Нет… Тоска по энергии, энергии на человеческих чувствах, только она могла породить в его космосе объекты, новые объекты, подтверждающие принципы его мироустройства. Он долго смотрел уже без бинокля в её сторону, угадывая знакомый силуэт в темноте. Не дожидаясь окончания представления, Андрей покинул театр.