– Письмо? Настоящее?
– Да. Ты же умеешь писать? – смутилась я, вдруг вспомнив, что Алиса еще в первом классе и только занимается по прописям. С другой стороны, она же умела читать…
– Умею. Меня папа научил, когда мне было четыре.
– Серьезно?
– Угу…
– Вот и славно. Тогда пиши письмо, а я передам его Камилле. Ты же знаешь, где она живет?
– Да, на улице Ленина, дом двадцать четыре, квартира два. Только я интекса не знаю. Без него же не отправить.
– Чего ты не знаешь?
– Интекса. Циферки на конверте.
– А! Индекса.
– Ин-де-кс, – по слогам повторила Алиса и расплылась в довольной улыбке счастливого ребенка, от которой у меня защемило сердце. Я не понимала, что эта девочка делает со мной, и как всего за пару встреч мне удалось к ней прикипеть.
– Верно. Ты умница. Только давай договоримся об одной вещи: мы ничего не расскажем об этом твоему папе. Хорошо?
– Почему вы не хотите, чтобы я говорила об этом папе? – Алиса насупилась, как воробушек на морозе.
– Ты просто пойми: твой папа хотел, чтобы ты здесь занималась уроками, а не писала письма подружкам. Вдруг он разозлится и будет ругаться?
Это было низко, но я решила сыграть на дурном характере Ильи. Наверняка малышка не захочет его злить и согласится держать все в тайне… Но я ошиблась.
– Папа не будет ругаться. И я папе все рассказываю.
– Ну раз так… – мне осталось только развести руками. В конце концов, я узнала, где живет мать Марины Поляковой.
Илья пришел за дочерью вовремя и, не удостоив меня даже простым «спасибо», попросил поскорее дать ему счет.
– И это все? – нахмурился он, глядя на чек, где значилась куда меньшая сумма, чем следовало.
– Считай, что это скидка моим первым клиентам, – ответила я, подмигнув Алисе.
– Она съела морковный торт и корзиночку, а ты посчитала только корзиночку. Не надо нам твоей благотворительности. – Илья вынул бумажник и оставил на три сотни больше, чем значилось в счете. – А с тобой мы поговорим дома, договаривались только об одном десерте, – строго сказал он Алисе.
– Это было за счет заведения. Алиса не заказывала торт, я сама дала…
– Давать будешь кому-нибудь другому, – кинул он и, развернувшись к двери, потащил за собой Алису.
– До свидания, Эви! – только и успела крикнуть малышка.
***
Ирина Павловна, мать Марины Поляковой, жила в квартире, доставшейся ей от дочери. Это был новый район Романовца, где когда-то в советское время располагался мемориал революции с огромным памятником вождю пролетариата, а позже, в девяностых – парк; сейчас только название «улица Ленина» напоминало о былом. Всю дорогу я пыталась придумать, как начать разговор с Ириной Павловной, и не придумала ничего иного, как сказать правду. У меня не повернулся бы язык обманывать женщину, потерявшую дочь. Она открыла мне, но нахмурилась, не узнав, явно ожидая увидеть кого-то другого.