– Тебе нужно уходить, – прошептала я, отстраняясь. Наше дыхание сбилось и слова давались с трудом.
– Лина… – выдохнул он и вновь притянул к себе.
– Так будет лучше. Нельзя просто взять и переспать в пекарне. По меньшей мере это не гигиенично. Все-таки тут люди едят.
Я сморозила совершенную глупость. Вот идиотка. Мне стало стыдно за свои слова, но Игорь ничего не возразил. Он выпустил меня из кольца своих рук и сделал два шага назад. Я молча наблюдала, как он приглаживает волосы, оправляет ворот рубашки и куртку.
Напряжение в пекарне никуда не делось, и мы оба это чувствовали. Я хотела Игоря не меньше, чем он меня, но совершить это здесь и сейчас будет неправильным. Этот шаг должен стать взвешенным, имеющим все вытекающие последствия. Я видела как никогда ясно, что хочу вернуть свою любовь, и для этого сегодня следует отступить.
– Ты права, Лина… Мне лучше уйти, – наконец сказал он и натянуто улыбнулся, безуспешно пытаясь разрядить обстановку. – Если что…
– Иди…
– Да…
Я смотрела, как мой любимый уходит, втайне надеясь, что он обернется и, увидев меня в темном окне пекарни, решит вернуться. Но он скрылся в конце улицы… и это было правильно. Игорь несвободен и то, что пока я закрываю на это глаза, притворяясь перед ним, будто мне ничего не известно, не значит, что ему не нужно делать выбор. Игорю необходимо все взвесить, разобраться в себе и остаться с той, кого он по-настоящему любит. Я же сделаю все, чтобы этот выбор был в мою сторону.
Отойдя от окна, я почувствовала дикую слабость и, опираясь о стену, опустилась на стул. Кончиками пальцев коснувшись распухших от поцелуя губ, прикрыв глаза и вообразив, что Филатов все еще здесь, я вновь почувствовала его дыхание, терпкий аромат одеколона, тепло тела, крепкие объятия… И вдруг грудь сжало дикой болью – совсем скоро он окажется с другой. Не нужно быть Нострадамусом, чтобы догадаться, чем именно они займутся этим вечером. Он уходил настолько возбужденным, что наверняка захочет выпустить пар. И ведь я сама его к этому подтолкнула!
Я не видела ее лица, но ясно представила стройное обнаженное тело, извивающееся под ним. Их быстрые движения, жаркие стоны, прерывистое дыхание… Нет! Нужно было гнать ко всем чертям эти картины, которые так безжалостно рисовало воображение. Думай! Думай, Эвелина, о другом! Расследование – вот что должно быть на первом месте! Где-то совсем рядом бродит убийца. Он виновен в гибели Марины, он же виновен в смерти отца. Найти его – сейчас самое важное, остальное потом. И, черт возьми, если убийца – Илья, то теперь он знает и про расследование, и про то, что главный подозреваемый – он. Мне может грозить смертельная опасность: убивший дважды не остановится перед третьей жертвой. Сегодня Илья вряд ли заявится. Он уверен, что я не одна, а Игорь сумел дать ему отпор, но завтра наверняка придет. Если он чуть не задушил меня, узнав, что я общалась с его дочерью, то теперь доведет начатое до конца. Нужно бежать из Романовца! Хотя бы на пару дней скрыться из города, а там – будь что будет. И тут моя поездка в Москву как раз кстати.