– Она тут ни при чём, – я мотнул головой и, выдохнув, всё-таки начал очень-очень издалека, – да и ты знаешь, как я к ней отношусь. Она мне почти как дочь.
– Понимаю, но и она не маленькая девочка. И должна понимать границы дозволенного, – Ганс коротко кивнул и налил себе немного тёмного пива. – А ещё уяснить, что не всё в этом мире такие добрые и милые.
– Мои границы не нарушены, не переживай. Знаешь, я давно думаю об одной мысли, – я записал свой страх и неуверенность и готовился, будто к прыжку с большой высоты.
– О какой? – Ганс не выдержал слишком долгой паузы и пристально уставился на меня.
Кажется, он что-то подозревает. Не нравится мне этот взгляд. Он же не бросится на меня с кулаками? Я ведь предложу ему не что-то страшное, а всего лишь небольшое развлечение для Эммы.
– Эмма вся в тебя, и её давно тянет в авантюристы, – я выпалил это почти на одном дыхании, и, пока не закончился воздух, добавил: – Может, отпусти её со мной?
– Куда с тобой? – лицо Ганса вытянулось от удивления, а через мгновение он сдвинул брови так, что они почти сошлись.
– В какое-нибудь простенькое задание, – я чуть вжал голову в плечи. – Она очень просила меня, но без твоего одобрения я не позволю себе просто взять её с собой.
– Нет, – очень грубо и резко отрезал Ганс.
– Почему ты такой… упрямый? – мой голос чуть дрогнул, Ганс побагровел.
– Какого такого гоблинского пальца, Хаген?! – он почти кричал. – Только не говори мне, что ты пообещал ей путешествие! Ты взрослый мужик, ты бывал уже в передрягах. Как думаешь, ей там место? Ты вообще видел её? Она тощая, как спичка, её ветром поведёт, и она себя покалечит, не говоря о противниках.
Ганс стал говорить чуть тише, чтобы не услышала Эмма. А потом ещё долго говорил мне о её неуклюжести, об опасности мира и о моём распиздяйстве. Удивлялся, как я вообще пришёл к нему с таким. К концу своей тирады он так часто дышал, что я побоялся: он взорвётся от эмоций. Но Ганс выдохнул, залпом выпил своё пиво и угрюмо посмотрел в пустую кружку. Я не решался открыть рот. А друг просто сверлил взглядом дно.
– Мы все начинали с такого. И я был мелким, тощим и неуклюжим в своём первом бою, – мой голос предательски дрожал, но я надеялся хоть немного успокоить друга.
– Ты мужик.
– Что-то я не помню, что, при вступлении в гильдию просили предъявить половую принадлежность.