– Чудна́я она, эта Джованна, – пробормотал кто-то.
Затем Джованна выпрямилась, вытащила из-за пазухи открытку, развернула и протянула Роберто, который как раз закуривал очередную сигарету.
– Что это? – спросил он, вертя открытку в руках.
– Читай, – откликнулась Джованна, утирая слезы.
– «Шлю сердечный привет», – прочел Роберто. И в замешательстве уставился на Джованну.
– Нет, не там. Вот здесь, видишь? – Джованна ткнула пальцем в правый верхний угол.
Роберто заметил, что там, где марки были оторваны, виднелось несколько крошечных слов.
– Это придумала твоя мать, – пояснила Джованна дрогнувшим голосом. – Только ей могло прийти в голову что-то подобное.
Роберто поднес открытку к глазам, пытаясь разобрать слова. Потом растерянно взглянул на Джованну.
– Она придумала, как мне писать тайные письма моему возлюбленному, а потом заклеивать их марками, – объяснила та. – Так мы переписывались годами.
Роберто слабо улыбнулся и хотел было вернуть ей открытку, но Джованна его остановила.
– Нет, оставь себе, – настойчиво попросила она, накрыв его руку своей. – На память.
– Хорошо, – согласился Роберто. И, глядя на ковыляющую прочь Джованну, он сложил открытку вдвое и сунул в боковой карман пиджака. В этот момент пожилая женщина с одутловатым лицом и густыми седыми волосами, собранными в хвост, приблизилась и поставила у изножья гроба вазу с белыми цветами.
«Интересно, придет ли дядя Антонио, – подумал Роберто, швыряя прочь окурок. – Прочел ли он уже письмо?»
«Отнеси его дяде, когда меня не станет», – попросила мать, вручая ему запечатанный белый конверт.
Анна и Антонио не разговаривали уже девять лет, с той самой ночи.
Насколько крепкой может оказаться любовь, уступившая место ненависти?