Анна ощутила дыхание этого ветра, как только вышла из автобуса. На ней было длинное черное платье – знак траура, который она носила уже три года. На руках она с трудом удерживала Роберто, годовалого малыша с живым любопытным взглядом.
Карло протянул было руку, чтобы ей помочь, но Анна покачала головой.
– Я сама, – сказала она, с трудом скрывая раздражение.
Безудержный восторг Карло, его неуемное ликование, словно ему наконец вернули любимую игрушку, отнятую в наказание, были ей непонятны. К тому же дорога оказалась такой изматывающей, что ей сейчас хотелось лишь одного – лечь и уснуть. Она окинула взглядом площадь: странный соломенно-желтый цвет зданий, выцветшие вывески, серая башня внушительного замка. Вот они – новые декорации ее жизни, так непохожие на то, к чему она привыкла. В этот миг она с болью в сердце осознала, как далеко отсюда до Лигурии и ее родной Пиньи, живописно раскинувшейся на склоне холма среди каштановых рощ.
– Антонио уже должен быть здесь, – пробормотал ее муж, оглядываясь по сторонам. – Он знает, что автобус приходит в три, – Карло поднял глаза к большим часам на городской ратуше. – А сейчас уже четверть четвертого.
– Не удивлюсь, если в этих краях и часы едва ползут, – заметила Анна, вытирая рукавом платья вспотевший лобик Роберто.
Карло лишь весело хмыкнул в ответ и покачал головой: в жене ему нравилось абсолютно все, даже ее острый язычок.
Запыхавшийся Антонио появился через пару минут – на лбу у него блестели капли пота, прядь волос выбилась из набриолиненной прически.
– А вот и он! – просиял Карло и с распростертыми объятиями кинулся к брату. Он обхватил Антонио за шею, крепко прижал к себе и попытался запрыгнуть на него, едва не повалив на землю.
Анна, смотрела на двух мужчин, которые смеялись как дети, но не вмешивалась. Она понимала – этот момент принадлежит только им двоим. Ни дня не проходило, чтобы Карло не вспоминал о брате: «Антонио бы подумал это…», «Антонио бы сделал то…», «Я тебе когда-нибудь рассказывал, как мы с Антонио…». Несмотря на годы, проведенные вдали друг от друга, когда разлуку скрашивали лишь открытки, письма и телеграммы, а также посылки с оливковым маслом и другими гостинцами, регулярно приходившие с юга, связь между братьями не ослабла. Напротив, их родственные узы только окрепли.