Ах! Как же хорошо сейчас ему: лежать, распластавшись на траве, рядом с тротуаром. Дома, дома плывут, перед его вылезшими, будто, из орбиты, глазами. А еще слышит он, будто издалека, как девушка кричит, шлепая его по щекам. Кажется, ему, после каждого шлепка девушки, рядом поют те же деревенские соловьи, за которыми он наблюдал в поле, перед деляночным лесом в деревне своем, еще в детстве. Высоко, высоко он в небе, не видно даже, а трель льется, льется вокруг, наполняя и радуя эту жизнь.
Видимо, он приходил в себя. Так как, за место, треля соловья, у себя в деревне, он вдруг почувствовал ощутимый шлепок по своим щекам, заныл, попытался подняться.
– Слава бога, – говорит ему девушка, нервно сдувая губами с глаз, лезущие свои волосы. – Пришел в себя. Ты как себя чувствуешь? Может тебе, скорую, все же вызвать?
– Зачем? Мне уже лучше. Мне надо в редакцию.
После этих его слов, девушка улыбнулась, в порыве, радостно прижала голову его к своей пышной теплой груди.
– Ну, ты, Володя, напугал же меня. Давай, попробуем встать. Посмотрю, удержишься на ногах? Поверю. Отпущу в редакцию, нет, не смотри на меня так, я не шучу, сказала, вызову скорую.
Получилось. Не надо никакого скорого. Он даже отряхнулся от травы, прилипшей к его брюкам. А девушка, все, будто, раздумывала, продолжать ей дальше путь одной, или все же, проследить за парнем, идти вместе с ним, до его редакции газеты.
– Ладно, – говорит она затем решительно. – Я провожу тебя. В пути расскажешь о себе. Интересно стало. Прости, я имела виду, не смерть твоей мамы мне интересно, а интересно, что такой рослый парень, чуть «коньки» не откинул, от этого неумного письма. Я этой, Марии Петровне, была возможность, отхлестала крапивой по её голому заду. Так нельзя ей было сообщать о смерти твоей мамы. Сможешь идти то? Помочь тебе? Или, сам?
И они, оба зашагали по тротуару, по направлению редакции газеты. Люди, проходящие, наблюдающие недалеко за этой трагедией, тоже рассосались по своим делам.
Теперь они шли одни, поддерживая друг за друга. Она, с лева от него, а он, справа. В таком положении, он, то и дело, вырывался вперед, то, отставал. Разница шага, конечно, между ним было. Он все же был ростом, под метр восемьдесят, а она, была всего небольшого роста. Метр шестьдесят, не больше. Но стройна она была в этой её одежде: в юбке и кофточке с пиджачком. Да и лицом её, Господ бог не обидел.