– Проходи дальше, – сказал он себе под нос. – Мы с Аней не можем войти туда вместе.
Отдельную комнату, куда я поднялась по парадной лестнице вслед за Чарли, наполнял аромат сотни гардений, которые стояли в вазах на столах и по углам. Фуршет состоял из блюд с охлажденными омарами и ростбифом; стеклянных баночек с икрой, сервированных в вазочки побольше, наполненные льдом; и засахаренных мандаринов, разложенных словно на голландских натюрмортах. Красные, розовые, угольно-черные, синие, белые оттенки цветов отражались от полированного металла.
Я взяла тарелку и положила в нее салат из лобстера.
– Здесь двести самых близких друзей леди Мендл, – прошептал Чарли, ухмыляясь, и мы вновь почувствовали себя детьми, одевшимися во все самое лучшее и влившимися в общество взрослых. Однако подруги нашей тети никогда не одевались вот так, от-кутюр, развесив драгоценности на запястья, шею и мочки ушей.
– Улыбайся, – прошептал Чарли, провожая меня к входу. – Притворись, будто мы проводим так каждый вечер. Веди себя как богачка. – Он легонько ущипнул меня за руку.
– Хочешь сказать, мне не следует тереть салфеткой подбородок? – прошептала я в ответ.
Мы прошли мимо подиума, где джазовая группа играла «Джорджию в моих мыслях». Темноволосый усатый гитарист брал аккорды лишь двумя пальцами левой руки; остальные два пальца были прижаты к ладони, будто замороженные. Его рука выписывала пируэты по грифу гитары с головокружительной скоростью.
– Джанго Рейнхардт, – представил Чарли. – Цыганский джазовый музыкант. Чуть не сгорел во время пожара в табаре, когда ему было восемнадцать, и заново учился играть поврежденной рукой. – В этот момент Рейнхардт поднял голову и нахмурился, будто понял, что мы говорим о нем.
Через минуту после нас вошла Аня и села за столик с группкой женщин, которые выглядели так, будто им принадлежала большая часть рубинов, добываемых в Индии, и алмазов из Южной Африки. На Ане было новое платье от Скиапарелли, бледно-зеленое, расшитое блестками, тюрбан темно-зеленого цвета, обернутый вокруг головы, и тяжелое ожерелье из бирюзовых и золотых топазов. Когда она поднялась, чтобы поприветствовать нас, все повернулись в ее сторону. Позже я поняла, что Аня всегда производит такой эффект.
– Не нервничай, – прошептала она мне после того, как одарила Чарли