– Знаешь, они ненавидят цыган. – Джанго закурил сигарету. – Может, даже сильнее, чем евреев.
Один из солдат, должно быть, услышал эти слова. Он повернулся и уставился на нас, переводя взгляд от Джанго ко мне. Джанго в свою очередь смерил его взглядом, после чего настала очередь офицера покраснеть и отвести взгляд.
Гитарист пробормотал что-то на языке, слова которого казались древними как мир и столь же непонятными.
Чарли и Аня стояли в тени, прислонившись к колонне.
– Ты знаешь последнюю строчку песни «Очи черные»? «Знать, увидел вас я в недобрый час». Эта блондинка приносит неудачу, и она будет передавать ее дальше. Ты пришла с ним?
– Это мой младший брат.
Громкий шум в другом конце зала прервал гул разговоров, и все внимание переключилось туда, как будто мы были на корабле, который накренился.
– Это Элси, – пояснил Джанго. – Элси де Вулф. Леди Мендл.
Стройная женщина, чей возраст сложно было понять, вошла в зал и по-королевски оглядела его. Она была освещена сзади, и огни в холле делали ее похожей на ангела с верхушки рождественской елки. Крой ее красного платья с рукавами, ниспадающими поверх юбки, и высоким воротником напоминал восточный стиль.
Точно платье от Скиапарелли, подумала я.
Леди Мендл с гордо поднятой головой направилась прямиком к столику справа от нас, и когда она заговорила с герцогиней Виндзорской, это услышали все.
– Уолли! Дорогая моя. Почему ты не сказала, что навестишь нас? Я бы в кои-то веки пришла вовремя!
У Элси де Вулф был самый явственный и громкий нью-йоркский акцент, который я когда-либо слышала, и это настолько не сочеталось с ее стильной внешностью, царственной манерой, с которой она вошла в зал, и с почтением, с которым все остальные посетители явно к ней относились, что я не смогла сдержать смех.
Джанго затянулся сигаретой и выпустил дым поверх моего плеча.
– Не позволяй акценту одурачить тебя, – сказал он. – Она здесь самый умный человек, как среди мужчин, так и среди женщин. Попытайся расположить ее к себе и задержаться рядом, если хочешь добиться успеха.
Он затушил сигарету о бронзовую пепельницу, отодвинул стул и пробормотал:
– Что ж, вернемся к работе.
Остальные музыканты уже собрались на сцене и исполняли первые такты песни.
– Они уже начали без тебя, – заметила я.
Он ухмыльнулся.
– Если эта толпа не перестанет вести себя как живые трупы, они без меня и закончат. Спасибо за компанию.