– Фрицы скоро двинутся в Чехословакию, помяни мое слово, – услышала Скиап слова мужчины позади нее, сказанные в разгар спора, который она, будучи слишком сосредоточенной на Коко, заметила только сейчас. – Любитель нацистов Генлейн завернет ее в подарочную упаковку на день рождения Гитлера.
– Даже если и так, – сказала его спутница. – Чехословакия так далека от Франции. Какая разница? – Она пожала плечами, так что ее меховая накидка слегка соскользнула с плеч.
«Какая разница? – Скиап почувствовала приступ паники. – Неужели я единственная, кто это видит? Кто что-то понимает? Нужно придумать путь к отступлению. Я должна знать, что смогу вывезти дочь из Франции, когда придет время. Нужны связи. Больше связей. Хороших связей. Аня может помочь с этим». Повинуясь импульсу, Скиап крепко обняла Аню, ее маленькая темноволосая голова едва доставала девушке до плеч.
Фон Динклаге, не улыбаясь, взял Аню за руку и увел ее. Он даже не взглянул на Скиап, и она знала почему. Два года назад он пришел в ее салон с одной из своих любовниц, и Скиап отказалась здороваться с ним, этим воплощением нацистской пропаганды. Учтивый и холодный, как московская зима, он был из тех людей, кто менял тему, как только поднимался еврейский вопрос, кто отказывался признавать наличие трудовых лагерей, которые Гитлер начал строить, едва взойдя на трон канцлера. Из-за вещей, которые он отстаивал, Скиап и отказалась приветствовать фон Динклаге, и это было большой ошибкой. Держи друзей близко, а врагов еще ближе.
Конечно, Коко видела все, это пренебрежение в глазах фон Динклаге, и была удовлетворена, заметив, что Скиапарелли была так же смущена, как и она. Их взгляды встретились, вспыхнули, и обе отвели глаза.
– К шпагоглотателю! – весело сказала Скиап сердитому Дали, который был зол на то, что последние несколько минут ему уделялось так мало внимания. – Пойдем быстрее, потому что как только моя дочь будет здесь, я не хочу, чтобы она знала, что я хожу смотреть на такие ужасы.
Скиап и Коко развернулись спиной друг к другу и ушли через разные выходы.
Следующие несколько дней мы с Чарли и Аней практически все время проводили вместе. Было в нашей веселости что-то вынужденное, и маленькая морщинка на лбу Чарли стала постоянным атрибутом. Мы с Алленом были счастливы вместе, в отличие от Чарли и Ани, которые метались между ссорами и отчаянием. Однако нам с Алленом не требовалось прятаться, лгать и притворяться.