Некоторые из «животных», поежились, кто-то смотрел в ответ дерзко.
Учитель оторвался от стола, по крысиному потер свои худощавые лапки и захихикал:
– О, вижу, кто-то мечет молнии недовольства. Смиритесь. Всегда найдутся люди, которым не нравится, как сконструирован мир. Но низшие должны понимать, что живы только благодаря высшим. Ибо только высокие сословия могут закрывать врата. Если бы не это, ваши предки стали бы едой для демонов. Так что возблагодарите тех, кто даёт вам возможность жить – хоть и по большей части глупо, бесполезно, как и положено животным.
Виконт, впитав эту речь, самодовольно улыбнулся, и учитель объявил:
– А вам, Оболенский, пятерка за правильный и своевременный вопрос.
Ну вот и кто скажет, что мы зазря беляков в Гражданскую били. Они нас тоже животными считали. Голубая кровь, етить их через коленвал с проворотом на третьей передаче!
Виконт, наверное, вообще отличник. Если за такие вот вопросы, да по пятерке. Гений!
И еще он мой враг. Ну как враг. Скорее мой предшественник был его жертвой весь тот несчастный год, пока они учатся вместе. Вечные колкости, унижения. Только до мордобоев не доходило.
Дальше учитель еще долго заливался про благостность кастовой и сословной системы. Что-то про родовые источники магии. И, главное, что скот из нижних сословий надо больше пороть, дабы он и не помыслить не мог бунтовать.
В этом странном мире не просто царил феодализм. Справедливости ради, нужно отметить, что до такого ужаса ни один наш барин не докатился даже во времена самого свирепого крепостного права. Пресловутая Салтычиха, садистка и убийца, которую кинули в застенок по решению суда и приказу Екатерины Второй, тут была бы в почете. Угнетенные массы здесь держались за бессловесный скот. Хотя скот тоже был разный – один работал и подыхал на плантациях. Другой – гордо гарцевал, удостаиваясь от хозяев сытной пайки.
И еще, это мир будто соткан из деревенских сказок – с колдунами, домовыми, кикиморами, амулетами. Как такое вообще может быть? Галлюцинация?
Не галлюцинация. Я уже устал убеждать себя в грубой и зримой реальности происходящего. Вон, уже рука синяя от щипков.
Урок тянулся бесконечно долго. Но, наконец, прозвучал гонг – он означал долгожданную перемену.
– О секретах принуждения биологического вида гоблинов к служению во благо высших сословий я поведаю вам на следующем уроке, – объявил учитель, прихватил кожаный портфель, который казался больше его самого, и удалился пританцовывающим шагом.