Гоняя по кругу эти дурные мысли, Элеонор решилась поехать к Мэй в отель и разузнать, где Алекс. Ей было абсолютно некомфортно делать все это, но она решилась. Приехав к Мэй, Элеонора вначале хотела поделикатней узнать, как обстоят дела у Мэй, сказать ей, что она была недалеко и решила зайти проведать ее, а потом уже в процессе разговора выяснить, где находиться Алекс.
Но как только Элеонор поднялась по ступенькам и открыла дверь в отель, она увидела бегающую по коридору тетушку, ищущую что-то в шкафах.
– Добрый день Мэй, как ваши дела? Я зашла проведать вас.
– Ох, милочка, все очень плохо! Давай скорей помоги мне найти лекарства, у меня где-то в шкафу была припрятана банка с заживляющим кремом. Мне ее передал один очень хороший индеец, они сами его готовят из природных трав, он очень быстро затягивает любые раны, универсальное средство. Найдем ее и поедем вместе к Алексу в больницу!
– В больницу? – дрожащим голосом переспросила Элеонор.
– Да, дорогая в больницу! Ты ничего не знаешь?
– Нет, не знаю, что-то случилось с Алексом?
– Его очень сильно избили какие-то хулиганы. Он шел домой после встречи с тобой и, как я поняла, увидел, что они пристают к девушке, и вступился за нее. Но они оказались сильнее. Вдобавок на него приземлилось очень много осколков стекла, которые оставили на нем очень много порезов. Поэтому нам нужна эта мазь. Она быстрее затянет его раны, а если повезет, то ни одного шрама и рубца не останется. Я пользовалась ею, она чудесным образом заживляет, наша медицина не использует ничего похожего…
– Нашла, я ее нашла! – громка закричала Элеонора, показывая небольшую стеклянную баночку, наполненную почти до краев желтоватой субстанцией. – Посмотрите, Мэй, это она?
– Да, все верно, это она. Сейчас я оденусь, вызову такси, и поедем. Подожди меня здесь, в холле, я мигом.
Приехав в больницу, Элеонор шла по коридору очень настороженно. Чем ближе она подходила к палате Алекса, тем тревожней ей становилось. Она боялась увидеть его, покалеченного.
Зайдя с Мэй в палату, Элеонор, увидев его, сразу заплакала, слезы непроизвольно стекали по ее щекам и капали на сине-бежевый пол.
– Я не могу его таким видеть! Только несколько дней назад в парке он был такой веселый и жизнерадостный, постоянно шутил, от него исходило много энергии, и сейчас мне больно смотреть на него, лежащего без единого движения, всего перебинтованного, неподвижного и совсем безжизненного. Какие люди все-таки жестокие, как можно было так избить человека? Это не люди, а звери, какие-то!