Простояв целый час без каких-либо телодвижений, Элеонор взяла мочалку и безжалостно начала тереть себя с такой силой, что, казалось, еще одно мгновение – и она сотрет себе ноги в кровь. Она пыталась смыть с себя этот позор, она не хотела принимать свое тело. Она мечтала на мгновение стать змеей и снять себя заживо всю кожу целиком, сбросить износившийся тленный сосуд.
Выйдя из ванной комнаты, она подошла к окну, открыла его и взобралась на подоконник, ветер раздувал в разные стороны ее чудесные густые золотисто-русые волосы. Ее халат раздувался, как парус, от ветра, только пояс на талии едва сдерживал его натиск, перед тем как оголить ее тело в лунном полночном свете.
Как только халат распахнулся, Элеонор пришла в себя, резко запахнула его назад и слезла с подоконника. Закрыв за собой окно, она села в кресло и вновь разрыдалась. Ее терзали мысли, они беспрестанно, как маленькие составы паровоза, курсировали у нее в голове. Не успевала она подумать об одном, как тут же возникала другая, а за ней следом – другая… И так бесконечно.
Эти терзания были невыносимы, от них она сходила с ума и все чаще задумывалась о самоубийстве. Элеонор подумала, что ей нужно выговориться и кому-то все рассказать. Ей необходима была поддержка, психолог на эту роль не подходил, она не хотела доверяться посторонним людям. На ум ей пришла только Мэй, но она боялась поехать к ней и все рассказать, потому что переживала о том, что в дальнейшем Алекс может об этом узнать. Мэй может ему все пересказать, а она не хотела ни при каких обстоятельствах посвящать его в произошедшею трагедию.
«И так уже защитил одну, что чуть не лишился жизни. Не хватало еще, чтобы из-за меня устраивали драки, которые тоже неизвестно чем могут закончиться».
Найдя в себе силы, Элеонор оделась и поехала к Мэй. Она не выдерживала, ей нужно было выплеснуть все из себя, поделиться с кем-то, а кроме нее и Алекса, в этом городе у нее никого не было.
Зайдя в отель, Элеонора увидела Мэй, проходящую вдоль стены в холле в сторону кухни. Она тут же бегом бросилась к ней, а, подбежав, обняла ее и расплакалась. Мэй взволновано вздохнула и хотела уже начать задавать ей вопросы о том, что случилась, но в последний момент передумала и в ответ молча обняла ее. И только спустя некоторое время спросила у нее: