– К тебе, – часто киваю.
– Я его обидела?
– Думаю, нет, – качаю головой.
– Я ему соврала.
– Соврала?
Хмурюсь. Не понимаю, о чем она сейчас.
– Сказала, что не люблю. Но я люблю. Я так долго его ждала, мамочка.
Дочка робко улыбается и тянется ко мне за объятиями. Отвечаю ей сразу. Окутываю в кокон из рук и одеяла.
– А если он больше не придет? Обидится и не придет? – шепчет, а у самой вот-вот слезы польются.
Глажу Ясю по голове, целую в лоб. Так вкусно от нее пахнет.
– Придет, – улыбаюсь. – Он позвал тебя в гости. Завтра, – выдавливаю из себя эти слова.
– Правда?
Киваю, а Яська расплывается в улыбке в этот момент.
– Нужно собрать рюкзак. – Откидывает одеяло и вскакивает на ноги. – Показать ему игрушки и раскраску.
Носится кругами по комнате, засовывая в рюкзачок свои вещи.
Смотрю на нее, а сердце кровит. В этот момент от меня словно кусок отрывают. Без анестезии.
14
– Мама, а мы во сколько поедем к папе? После сада?
– Нет.
Переворачиваю сырник и крепко зажмуриваюсь.
Оказывается, любое упоминание Градова, именно Ясей, для меня настоящий ад. Она словно кислотой в эти моменты в меня плюется. Хочется увернуться, заткнуть уши, а лучше вообще оглохнуть.
– А когда?
– К семи.
Дочь сидит за столом, болтает в воздухе ногами и листает книжку, которую притащила из спальни, пока я готовлю ей, да и себе завтрак. Мы жутко опаздываем, но я не предпринимаю даже малейшей попытки поторопиться.
Устала. Морально по мне просто проехались катком. Физически едва встала с кровати. Снова начала беспокоить нога. Стресс, нервы, плюс потаскала Ясю на руках, и старая травма, конечно же, решила дать о себе знать…
Я всегда была очень усердной. Такая бесталанная трудяжка, которая землю жрать будет, но добьется своего. И этот дар (проклятие) очень нравился моей маме. Я была ее гордостью.
Золотая медаль в школе, красный диплом в универе, профессиональные занятия танцами. Вечные олимпиады. Первые места. Снова медали. Тотальнейшая нагрузка и многозадачность. Настоящее сумасшествие. Вечная спешка, гуща событий, люди, но жизни во всем этом нет.
Жизни не было. Друзей почти не было. Одна подруга, и та потом предала.
Руслан первым со мной заговорил в тот день. Сам подошел. Другие держались в стороне, знали, кто моя мать и как сильно она радеет за мое будущее в танцах. Связываться с ней никто не хотел, поэтому и со мной, в общем-то, тоже.