– А вы знаете, что наш Павлуша учудил намедни? – тут же вклинилась маменька, и подлила себе чайку.
При упоминании имени Павлуша, мы все прыснули от смеха. Павел Филимонович Кузин, слыл человеком невероятным во всех отношениях. С ним могло случится всё что угодно. Например, этот интеллигентный на вид юноша, пришел на собственную помолвку в разорванном сюртуке, на лацкане которого висели длинные рыжие волосы, на лице и белоснежной рубашке следы ярко-красной губной помады. На вопрос невесты: «Это что такое?» Ответил: «Дорогая, не поверишь, я со скоморохом подрался…»
– … так вот, – продолжила маменька. – Вчера, иду по коридору, а на встречу мне Верочка из лаборатории, и вся в слезах. Я-то испугалась, давай выспрашивать, что случилось. А она бедненькая, воет, за живот держится, икает. Слова вымолвить не может. Ну, я её под белы ручки, и к себе в кабинет. Минут десять отпаивала, пока она не успокоилась. И что вы думаете? Оказывается, в лаборатории сломался унитаз. И не просто сломался, а прям-таки раскололся, не суть от чего это произошло, суть в том, что нужен был новый. Ну, Верочка составила заявку, пришел мастер, всё заменил, всё подключил. И в конце говорит: «Вот. Всё готово. Пробуйте.» На этом моменте Верочка залилась краской, но продолжила: «А я стою, растерялась вся. В голове куча мыслей. Что, вот так? При нём? Прям сейчас? А нельзя ли попозже? Не знаю сколько бы я так стояла, но тут слышу звук такой, ну… вжух… молния на мужских брюках… и Павел Филимоныч, меня так рукой отодвигает, и прямой наводкой к унитазу… и тут мастер выдаёт: «А я смотрю, вы, сударь, больше решительный и смелый, нежели умный…» И вздохнув, сам нажал кнопку слива, и со словами «всё работает» ушёл.
– Боги, – утерла я выступившие от смеха слёзы. – Про вашего Павлушу можно сборник фельетонов уже выпускать.
– И не говори, – махнула рукой маменька. – Ладушка, ты сегодня дома побудешь? Или на службу?
– На службу, конечно. У меня пара интересных вещиц есть. Да и отчёт надо сдать.
– Тебя вечером ждать? – поинтересовался папа.
– Нет-нет. Скорее всего раньше полуночи не вырвусь, – промокнув губы салфеткой, встала из-за стола. – Вы же понимаете. Три дня командировки равно две недели разборов завалов. Едвига уже весь чарофон оборвала. Всё. Я ушла, – послала всем воздушный поцелуй. – Не скучайте.