Алиса Генриховна пребывала не в лучшем настроении. К перемене погоды, – привычно подумала Анна, давно переставшая обращать внимание на выбрыки единственной своей близкой родственницы. Близкой в смысле досягаемости. Остальные: мать, отец и брат обитали в таких далях, что даже по спутниковой связи не всегда удавалось докричаться. Причем, обитали, каждый сам по себе.
Так они все когда-то решили, не спросив Анны. Она осталась с бабушкой, а если точнее – сама с собой.
– Мне позвонила Нина Петровна, – сдержано отозвалась внучка на сварливый вопрос.
– Какая Нина Петровна?
– Сварыкина.
– Кто?!!
– Алиса Генриховна, я ничего не путаю! Позвонила Нина Петровна и сказала, что с вами плохо. Чтобы я поторопилась.
– Сейчас с тобой будет плохо, – криво улыбнулась пожилая дама. – Нинон Сварыкина второй месяц, как преставилась.
– Что?!!
– Я ничего не путаю! – передразнила бабка. – Преставилась. Похоронена в соответствии с ейной волей в «семейном склепе». Тут недалече на пригорке.
Анна осторожно присела на обитую гобеленом банкетку у двери.
– Будем считать официальную часть законченной, – постановила бабка, заметив наконец, что внучка чуть не плачет. – Где ты бросила машину?
– Я на электричке, – отозвалась Анна.
Сколько можно! На любое проявление человеческих чувств бабка всегда реагировала ядовитым укусом. Она исключительно и только сама предлагала условия игры, в соответствии с которыми все остальные должны были себя вести.
А тут вмешался рок в виде деревенского хулигана, вернее хулиганки, голосом полоумной старушки Сварыкиной погнавшей Анну в колючие бабкины объятья.
– Да? Хм, ну раз на электричке, проходи.
– Я, пожалуй, обратно, на вокзал – мотнула головой внучка.
– Здесь ходит только утренняя электричка – туда, и вечерняя – обратно, если ты забыла. И хватит страдать из-за несовершенства собственных представлений о мире. Раздевайся.
Анна стащила легкую пуховую шапочку, – терпеть не могла меховых конструкций на голове, – тряхнула волосами, начала расстегивать дубленку.
– Известий от родственников не поступало? – как бы мимоходом поинтересовалась Алиса Генриховна.
– Нет.
Сапоги Анна поставила в уголок на отдельную подстилку. В прихожую вышла помощница по дому Лидия Ивановна, придирчиво осмотрела ковер, на котором могли остаться мокрые следы, не нашла таковых, поджала губы, – ты еще попадешься! – и удалилась на кухню.