– Прошу прощения, – с виной четвероклассника, получившего низкий балл, он опустил голову перед грозно фыркнувшей бабулькой. Та в ответ лишь театрально подавляла в себе желание стукнуть авоськой наглеца по темечку, энергично корча старческую гримасу и щелкнув вставной челюстью. И в эти секунды Джек был готов голову на отсечение дать, что ей хватило бы сил и на что-то большее.
Как и подобает всем разъяренным собственными мыслями женщинам, старуха так ничего и не ответила. Раздраженно развернувшись, она пошла своей дорогой, сетуя в душе на невоспитанность молодых поколений. По губам Джека скользнула легкая усмешка: еще один конфликт удалось избежать посредством лжи и лицемерия. Кто знает, быть может, только благодаря этим мерзостям все еще и живо человечество? Ведь не будь их, сколько бы людей уже оказалось головой в сугробе? Или и того хуже.
Он осторожно оправил задравшуюся куртку и, засунув руки в глубокие теплые карманы, пошагал в сторону стоящих в несколько рядов серых многоэтажек. Где-то за одним из тысяч окон ждало его целый день пятилетнее чудо с короткими косичками и алыми бантиками в них. Где-то там свистел на плите чайник, потому что малышка знала, что Джек с минуты на минуту вернется с работы домой. Где-то среди скандальных соседей она читала вслух книжку с картинками, а не смотрела бессмысленные мультики, потому что при жизни ее мать уделяла много времени воспитанию девочки.
А ведь в первое время Джек относился к ней как к мусору. Паразиту, выпавшему из лона женщины. Удивительно, как быстро беззащитное ничтожество приобретает человеческие очертания, качества и выгрызает первыми зубиками себе место в чужом сердце. И теперь – ждет, сидит, убивая время короткими детскими сказками со слащавым концом.
Джек хотел ей купить на неделе несколько новых историй в твердых переплетах, но сколько бы книжных полок он не обшаривал руками и взглядом истинного критика, ни разу содержание цветных обложек не смогло порадовать его: приторно, мерзко, слишком оторвано от реальности и излишне поучающее.