Альманах «Вдохновение». Выпуск №4 - страница 2

Шрифт
Интервал


и Будду оставляет на потом.

И закрывает медленно глаза,

и кот Мефодий ласково мурлычет,

и явь со сном невидимо граничат,

и открывают сказочный портал

для Ингеборги. К осени в горах,

к преданьям севера, заснеженному лесу.

Туда, где скальды запевают песни

и шепчут руны о семи ветрах.

Там фьорды, чай. И горы. И покой.

И долгожданный отпуск на Шпицберген.

И радужным мерцает фейерверком

сияние Авроры над рекой.

И, вересковым чествуя букетом,

косматый тролль качает ей рукой.

Эхо ноября

Нисходит снегом эхо ноября,
Безмолвием цветут его пороги,
И, как рубашка маленького Бога,
Чиста и накрахмалена земля.
Так выбелены руки первых зим,
Так в их ладонях месяц спит ребенком,
И хлесткий ветер рвет, где было тонко
Созвездия завьюженых рябин.
Так отрывные дни календаря
Собой листают вечные скрижали,
Во времени тихонько обнажая
Заснеженные плечи декабря.
И так плетет судьбу веретено —
Серебряными нитями предзимья,
Потрясывают ситом херувимы
Чтоб снежностью укрыть твоё окно.
И шепчут заклинания, в тиши,
Зиму на хрупкий трон провозглашая,
Чтоб добрым светом в окнах зажигались
Цветные огоньки её души.

Березина-Луганская Ольга

Бабки-хулиганки

Однажды пожилые две подруги,
Чтоб дух свой любопытный усмирить,
Попробовать решили на досуге,
Как будут их когда-то хоронить.
Купили гроб с атласною подушкой,
Не пожалели денег на цветы,
Веночки заказали друг для дружки,
На них вязали пышные банты…
Конечно, платья лучшие надели
И долго наводили марафет.
Ну, а потом, для исполненья цели,
Фотографа позвали к ним в обед.
И вот, одна мадам в гробу застыла,
Позирует, глаза свои закрыв,
Вокруг же суетится парень милый,
Нацелив свой сверхмощный объектив.
Фотограф щёлкал бойко аппаратом…
И вдруг – сама «покойница» встаёт:
«Тамара, много фоток мне не надо,
Иди ложись, настал и твой черёд!»
Гость с камерой ужасно испугался,
Такой напал на юношу мандраж!
Он в страхе в дверь балконную ворвался…
А это был – увы – второй этаж!
И – нынче жертва бабушек в больнице
С ногой, в прыжке поломанной, кряхтит,
А «бабки-хулиганки» ждут в милиции —
Им штраф теперь солидный предстоит…

Нарисованное детство

Я рисую старый дом
В изумрудной пене сада —
Моё детство где-то в нём
Заблудилось без возврата…
Вылью кистью во дворе
Летний стол, жасмин, качели…
Пёс в дощатой конуре
Развалился, как в постели.
Тонет в зелени забор,
Где лениво дремлет кошка.
Льётся тихий разговор