– Как провели ночь?
– Было невыносимо больно.
– Надо было позвать, мы бы дали вам обезболивающее.
Но настоящие слезы появились только сейчас. Я прошла жизненный путь с болью, и при этом не возникало даже мысли о том, чтобы боли не было: просто шла и не догадывалась, что боль можно хоть как-то уменьшить средствами живодерни. Реально, ротозей – это я. И еще эпизод. Когда дети были совсем маленькими, муж вечером повез нас всех к себе на работу, чтобы проверить зубы. Посмотрев детей, сказал: «Садись, гляну тебя». Вернулись домой, а доченька – маленькая девочка – сказала:
– Когда папа тебя лечил, у тебя слезы из глаз текли. Я это увидела и захотела плакать.
Все мы тут, как агнец Божий, терпим. А куда деваться?
Оказывается, все это время я шла рядом с болью, как с чем-то таким, что есть и без чего нельзя. Хоть и жутко боялась ее. И только сейчас вижу в боли лучшего доброго друга, который просто присутствует рядом с человеком, когда ему плохо. Как в притче о несчастном Иове. Когда Иов потерял абсолютно все – жену, детей, кров – и сидел на пепелище своего сгоревшего дома, друзья пришли поддержать его в страдании, но не приблизились к нему, а просто тихо долго сидели в сторонке. Затем встали и так же тихо, не промолвив ни слова, ушли. Вот и я сейчас ощущаю боль как хорошего друга, который приходил ко мне в самые тяжелые моменты, а потом тихо уходил. И что-то во мне чувствует, что это у всех так. Это было и с мужем, когда у него удалили части пальцев на ногах; и с его братом, когда тому удалили одно обожженное ухо (во времена «дикого капитализма» офис, где находились его деньги, подожгли); и с моим братишкой, когда у него во время ремонта автомобиля вытек один глаз, и т. д. Это реально живодёрня!
Чувствую во всем этом ментальные проекции отдельной обособленной личности – женщины Аи, которая говорит: «Раз я в этом мире никому не пришлась ко двору и все прогоняют меня, раз во мне в этом мире никто не нуждается, пойду туда, где меня примут: в боль, уныние, в страдания». А когда и эта чаша была настолько переполнена, что уже не смогла выдерживать всю тяжесть, я взвыла:
– Не может быть, чтобы все было плохо и тяжело! Неужели этот мир создавался только для того, чтобы все было плохо и тяжело? Если так, то какой смысл был создавать все это?! Я узнаю правду или умру!