Я пришёл вечером, когда заплаканную Ольгу выпроводили домой. Одну. Долго смотрел на её тонкую фигурку замершую возле больницы – выиискивала взглядом окно дочки, потом нашла, рукой помахала… и продолжал думать, зачем она это делает? Холодно, а она стоит, шарф забыла, кутается в пальто, трясётся всем телом и не уходит. Ничего, если и она простудится, попадёт в больницу, будет совсем просто…
Внутрь меня пропустили – ждали. Почти здоровую, по словам врачей, девочку положили в одиночный инфекционный бокс. Перед дверью я замер – два года ждал, а теперь страшно. Страшно говорить с собственной дочерью. Стою, в руках тискаю красивого лопоухого зайца с печальной мордочкой – купил сразу, как только сформировался в голове план. Вошёл.
Она сидела на кровати и выглядела ужасно потерянной. Испуганной. Хотелось забрать её прямо сейчас, увезти и больше никому не позволить обидеть.
– Привет, – тихо сказал я.
Она вскинула взгляд. Глаза голубые, мои. Семейные глаза. Ресницы тёмные пушистые, на щеках лихорадочный румянец – надо будет напомнить, что она здесь вип персона, пусть лечат на совесть. В руках тискает игрушку – медвежонок. Старый и очень потрепанный.
– А что вы тут делаете? – спросила она. Я растерялся, а она сама придумала ответ. – Вы и котятам помогаете, и людям, да?
– Да, – подтвердил я. – Можно и так сказать.
Пододвинул стул, сел ближе. Хотелось её обнять, но не хотелось пугать. Да и не знал, как с ней быть. Протянул ей зайца, она приняла его, погладила, а потом поставила в сторонке. В руках остался мишка, кольнула неприятная ревность.
– Почему ты грустишь?
– Скучаю по маме, – испуганным шёпотом ответила девочка. – Я первый раз так долго без мамы буду.
И снова – укол в самое сердце. И хочется сказать, что эта мама, не мама. Кукушка. Но ребёнок пока не поймёт. Когда она вырастет, я все ей расскажу. Она меня простит.
– Ты её любишь?
– Конечно, – удивилась девочка. – Она же моя мама.
Тишина. Шелест чьих то шагов по коридору. Звук напугал малышку – втянула голову в плечи. Нужно будет сказать, чтобы какая нибудь медсестра переночевала с ней. Любой каприз за мои деньги, а я хочу, чтобы моя дочь не боялась.
– У меня тоже была дочка, – неожиданно для самого себя сказал я.
– А где она?
И оглянулась, смешная, словно я мог прятать дочь где то за кроватью или в кармане пальто.