Оделиан начала произносить нараспев слова. Ее голос звучал низко и властно, словно ветер, гуляющий в пещере. Она двигалась вокруг ванны, размахивая руками и посыпая пространство вокруг странными травами, порошками и листами бумаги. Жидкость в ванне начала пульсировать, словно сердце, и вокруг меня стали появляться призрачные образы – тени, шептавшие непонятные вещи. Я чувствовал, как сила входит в меня, проникая в каждую клетку моего тела, делая меня сильнее, острее, голоднее.
Оделиан закончила обряд, и ее голос прозвучал уже ближе, как будто она находилась прямо у моего уха.
– Помни, каждое слово имеет цену. Каждая смерть приближает тебя к цели, но и отрывает от мира, который ты знал. Не забудь, ради чего ты вернулся в жизнь. Не поддавайся отчаянию.
– Как мне понять, что нужно писать?
– Оранжевый символ на листке подскажет, когда нужно обратить рукопись в кровь, – она протянула мне перо, испачканную чем-то, напоминавшим засохшую кровь. – Пиши. Пиши о гибели. Пиши о конце, который ждет каждого. Пиши, чтобы жить.
– Но что если люди обозлятся на меня и придет время моей кончины?
– Хм, – задумчиво пробормотала она. Затем исчезла на мгновение, но вскоре вернулась, держа в руках меч. – Возьми этот меч, он создан небесными богами. Его сила заключается в том, чтобы красть личность, кого ты повергнешь. Если опасность станет невыносимой, если ты окажешься в безвыходной ситуации, используй его, и ты обретешь новую личность, но помни, это возможно лишь при полной луне.
Она опустилась над ванной, в которой я погружался в кровавую жиже, и передала мне меч. Затем, взялась за стопку черной бумаги и тоже вручила ее мне.
– А теперь, пиши, – произнесла она, положив свою массивную когтистую руку мне на лоб, и погрузила меня в кровавую массу.
9-ый месяц 1736 год.
Очнувшись в тесной комнатке, напоминающей гроб, я ощутил аромат плесени и земли. Воскрес ли я? Так ли это? В моих руках был этот массивный и громадный меч, врученный мне богиней, а рядом лежали черные пергаменты и перо. Это действительно произошло – я с трудом, но все же выбрался из своего гроба. Я помню, что в Кринагии людей не закапывали глубоко в землю, чтобы они могли воскреснуть. Поэтому я с почти легкостью выбрался на поверхность. Я обратил внимание, что цвет моей кожи был не естественно сероватым, возможно это отрицательный эффект воскрешения, но я слышал, что цвет кожи не играет роли в этом мире.