Н-ый месяц 1736 год.
Я больше не желаю терпеть. Не хочу и не могу. Когда Оделиан поведала мне о шансах на воскрешение, я не смог больше отвести мысли от этого. Что мне теперь делать? Она оставила меня с осадком надежды, а мир… Он продолжается, и я теряю каждую секунду его рассвета. Моего рассвета…
Мне необходимо закончить книгу, чтобы навсегда остаться в памяти, чтобы те, кто родится позже, постигли, что такое проза. Хотя, пока я мертв, возможно, и без меня уже появилось множество писателей.
Я долго размышлял об этом. И долго думал, о чем же я писал при жизни. Я ведь не просто покинул этот мир с этой мыслью. В голове смутно мерещатся отголоски воспоминаний, как будто они принадлежат кому-то чужому. Очень трудно контролировать мысли в этой пустоте, а воспоминания исчезают с каждой секундой.
Невольно задумался, что же стало причиной моей гибели? Был ли это несчастный случай или, возможно, кто-то сомнительно намеревался меня убить?
Как я умер?
Вопросы роились в голове, словно стая обезумевших пчел. Как остановить этот хаос? Как вычленить из него хоть что-то ценное, реальное? Клубок сомнений и смутных образов не давал покоя, он жег душу, хотя, казалось бы, чего гореть у того, у кого души уже нет? Но это не так. Я чувствую, чувствую эту ноющую боль, это щемящее сожаление об упущенных возможностях, о несказанных словах, о недописанной книге. Книге, которая должна была стать моим наследием.
Я пытался зацепиться хоть за что-то. Имя? Лицо? Место? Ничего. Лишь ощущение холода и пустоты, окружающее со всех сторон. Воспоминания ускользали, как песок сквозь пальцы, оставляя после себя лишь легкий привкус горечи. Богиня Оделиан… ее имя звучало как далекий колокол, отголосок чего-то важного, дающего надежду. Воскрешение… Возможно ли это? Стоит ли стремиться к этому?
Но разве у меня есть выбор? Если я останусь здесь, в этой беспросветной мгле, я окончательно растворюсь, исчезну, будто меня никогда и не существовало. И тогда моя книга, моя проза, моя жизнь – все это окажется бессмысленным. Нет, я должен попытаться.
За три года, проведенных в Подземном мире, я навсегда утратил прежние мысли, как рыба, выпущенная из сети, ускользает в бескрайний океан. Стремление к движению вперед покинуло меня, как покидает человека светлая надежда. К счастью, никто не пролил по мне слез, иначе я бы сошел с ума от этой постоянной соленой воды. Единственное утешение после смерти – чистая вода.