С их прибытием у нас составилась семья - страница 14

Шрифт
Интервал


>22

И все же Мария Николаевна не давала себе впасть в уныние. Она ехала сюда спасать мужа. В своих «Воспоминаниях» она привела выдержки из отчетов тюремных надзирателей о поведении и состоянии здоровья заключенных. Так, в декабре 1826 года, когда Мария Николаевна только приехала к мужу, сделана такая запись:

«Сергей Трубецкой одержим грудною и внутреннею болезнью, как кажется, чахоткою, одержим кровохарканьем, чувствует великую тяжесть в груди».

А вот запись 16 февраля 1827 года, прошло четыре месяца со дня ее приезда:

«Сергей Трубецкой и Сергей Волконский – с приездом жен – сделались приметно веселыми». В марте 1827 года записано: «Сергей Трубецкой и Сергей Волконский навыкают к роду нынешней жизни, больше бывают спокойны, но Волконский, по слабому здоровью, чаще задумчив».>23

О чем же мог думать в немногие свободные минуты в недавнем прошлом князь, в недавнем прошлом генерал, потерявший титул, дворянские привилегии, звание? Теперь он имел темную, грязную «палату», каторжную работу. Его жена, покинувшая уютный родной дом, постоянно терпела неудобства быта. И самое страшное, что вдали от них умер их первенец, Николенька.

Стоило ли одно другого?

Он мысленно произнес: «…ни от одного слова и сейчас не откажусь». От этих слов он не откажется в течение всей жизни.

Нерчинский период ссылки был самым трудным для всех заключенных. Утром и днем, работая под землей, они хотя бы могли дышать, выпрямляться, шевелить руками, но вечером, входя в темные казематы – это были чуланы, разделенные дощатой перегородкой, – заключенные не могли даже стоять. Надо было или сидеть, или лежать

Мария Николаевна, проехавшая 6 тысяч верст, чтобы быть рядом с мужем, жила вместе с Екатериной Ивановной Трубецкой в тесной избе и получала разрешение видеться с мужем два раза в неделю в присутствии офицера и унтер-офицера. Это был их третий год совместной жизни.

Кажется, какая тут семья… Даже встречи Сергея и Марии были мукой для обоих. Но они ждали этих коротких свиданий. Мария заботливо оглядывала мужа – как он, похудел, истощен, болен? Нет, не похудел, не болен, наоборот, кажется здоровей, чем прежде. Девять месяцев жизни на Нерчинских рудниках показали: даже в таких условиях можно выжить, если хочешь жить.

В декабре 1827 года Мария Николаевна написала в письме к сестре Сергея Григорьевича: