Что-то подсказывало ей – может быть, та древняя женская мудрость, что передаётся с молоком матери, а может быть, голос ещё не родившегося дитя – что этот день станет началом чего-то большего, чем просто переезд в новый дом. Словно сама земля под её ногами вздрогнула, как вздрагивает земля перед тем, как из её недр пробьётся новый родник.
В воздухе висело то особое напряжение, какое бывает перед большой грозой, когда вся природа замирает в ожидании первого раската грома. Даже горы, казалось, придвинулись ближе, словно желая лучше разглядеть эту женщину, чья судьба совершала такой крутой поворот у их подножия.
А может быть, они уже знали то, что было скрыто от человеческих глаз? Может быть, видели они, эти древние стражи времени, как из семени сегодняшней боли и растерянности прорастёт могучее дерево будущего? Как из этого неожиданного поворота судьбы родится история, которую будут передавать из уст в уста, от отца к сыну, от матери к дочери?
Ребёнок в её чреве снова шевельнулся, словно напоминая: жизнь продолжается, несмотря ни на что. И в этом движении была не только сила новой жизни, но и какое-то предзнаменование – будто сам ещё не родившийся человек уже знал о своём предназначении, о том пути, который ему предстоит пройти.
Айжаркын не знала, что ждёт её впереди. Не знала, какие испытания готовит ей судьба, какие повороты ждут на этой новой дороге, что начиналась сегодня у порога юрты Боорсок бия. Она только чувствовала – всем своим существом, каждой клеточкой своего тела – что этот день подобен той черте, что отделяет ночь от рассвета, прошлое от будущего, старую жизнь от новой.
И было в этом что-то от извечного круговорота жизни – так же уходили в неизвестность её прабабки, так же прижимали руки к животу, где билось сердце будущего, так же вглядывались в даль, пытаясь разглядеть свою судьбу. И может быть, именно в этой нескончаемой цепи женских судеб, в этой способности начинать всё заново, в этой готовности принять свою долю и пронести её с достоинством, и заключалась та великая сила, что движет историю народа вперёд, как движет весенний ветер облака над Ала-Тоо.
Караваны уходят на рассвете – так было всегда, так заведено с тех времён, когда первые люди проложили тропы между горными вершинами. В то утро караван Бирназар бия, теперь уже с Айжаркын среди путников, тронулся в путь, когда первые лучи солнца только-только коснулись снежных вершин Ала-Тоо.