Однажды вечером, когда закатное солнце окрашивало войлок юрты в золотистые тона, а в очаге потрескивал можжевеловый хворост, Шаарба обратилась к мужу. Её голос, обычно твёрдый и властный, сейчас звучал мягко, с той особой теплотой, что появляется только когда говорят о чём-то бесконечно дорогом сердцу:
"Посмотри, мой господин," – сказала она, указывая на мальчика, который, сидя на кошме, увлечённо играл с деревянной фигуркой коня. "Этот ребёнок особенный. В его глазах я вижу мудрость наших предков. Так смотрели великие бии прошлого, чьи имена мы произносим с благоговением. Так глядели на мир батыры, чьи подвиги воспевают акыны."
Бирназар бий, слушая жену, невольно всматривался в лицо мальчика. И правда – было что-то необычное в этом ребёнке. Что-то, что заставляло сердце старого воина биться чаще. Может быть, это та особая искра в глазах, которой не бывает у обычных детей? Или та степенность в движениях, несвойственная его возрасту? Или та удивительная внимательность, с которой он слушал рассказы старших?
Всё чаще Бирназар бий ловил себя на том, что подолгу наблюдает за мальчиком, чувствуя, как растёт в его сердце привязанность к этому необычному ребёнку. А вслед за взглядом, обращённым к сыну, его глаза невольно искали и находили Айжаркын. Он видел, как ловко она управляется с домашними делами, как грациозно двигается между котлами у очага, как умело седлает коня. Её красота, словно распустившийся весенний цветок, с каждым днём становилась всё ярче, а в каждом движении сквозило то природное благородство, которое не скроешь ни под какой одеждой.
И что-то просыпалось в душе старого бия – что-то давно забытое, молодое, живое. Словно весенний ветер ворвался в его остывшее сердце, принося с собой новые чувства и новые мысли. Он всё чаще задумывался о том, что судьба порой преподносит самые удивительные дары именно тогда, когда ты меньше всего их ожидаешь.
Однажды вечером, когда звёзды уже рассыпались по тёмному небосводу подобно драгоценным камням на бархате, а в юрте теплился лишь неяркий свет очага, отбрасывая причудливые тени на войлочные стены, Бирназар бий подозвал к себе Айжаркын. В этот час всё замирало в степи – лишь ветер чуть слышно перешёптывался с травами, да где-то вдали тоскливо подвывали волки, приветствуя восходящую луну.