Хотя от ее слов пахнуло жаром истины, мне было интересно, откуда она черпала такую непоколебимую уверенность в своей правоте. Совершенно не хотелось проявить бестактность, и все же я решила спросить, кто она или кем была по профессии.
– Я писательница и все еще пишу, но уже меньше. Долгое время была журналисткой. Освещала политические и исторические темы. Это было давно. И больше меня не интересует. Все это похоже на бег по кругу: кажется, что вы находитесь в эпицентре событий, а на самом деле давно выпали из реальности. Касательно исторических реалий: чтобы их смысл раскрылся полностью, должны пройти десятилетия. Мне это совершенно не по возрасту, слишком долго… А вы пишете?
– Да, иногда. У меня в прошлом году вышла книга, но это не художественная литература.
Учитывая ее последние слова, я не осмелилась признаться, что это своего рода руководство по построению отношений.
– Вероятно, вы пишете о любви, раз вам так много есть чего сказать о ней? – спросила я, немного осмелев от наличия объединяющего нас занятия.
– Нет, – ответила она, слегка наклонив голову, – нет, я не имею на это права. – Она устремила взгляд в сторону моста, Сены или чего-то на мосту. Я обернулась, чтобы посмотреть, в чем дело, но ничего не увидела, поэтому снова сфокусировалась на ее лице. А она добавила:
– Он попросил. «Ты никогда не напишешь обо мне, правда?» – это его слова. Я всегда с уважением относилась ко всему, что он говорил.
Теперь женщина смотрела на меня, а я так и не решилась спросить ее еще о чем-либо. Однако в этот самый момент поняла: у нее за плечами совершенно точно есть история и знания, которые разожгли во мне любопытство.
– Да, я познала ту самую любовь, – продолжила она, словно в ответ на незаданный вопрос, – и люблю до сих пор. И буду любить до последнего вздоха, потому что иначе быть просто не может ни в этой жизни, ни в следующей.
Эти слова, сказанные сидящей передо мной пожилой женщиной, потрясли меня до глубины души. Хотя я не до конца понимала, о чем она говорит, поскольку глубокий смысл ускользал, убежденность в правоте, слышавшаяся в ее голосе, заставила меня замолчать.
В том кафе с шоколадными стенами остановилось время, мир вокруг перестал существовать: не было больше ни людей, ни столика, ни чашки. Меня захлестнули ее эмоции, смешались с моими собственными.